Демон-Хранитель
Шрифт:
— В-в-всё, — еле выговорила девушка, пытаясь справиться с приступом смеха, в глазах скопились слезинки.
Я отпустил руки и вновь взглянул на неё. Она неожиданно серьёзно посмотрела на меня, и в её огромных глазах плескалось отчаяние вперемешку со страхом.
— Ты ведь не исчезнешь? — тихо спросила она.
Я сглотнул мигом образовавшийся в горле ком. Что я мог ей ответить? Я не знал, кто ещё может интересоваться нами, кто ещё нападёт на нас, кому ещё интересны мы с нашим чудом любви, с нарушением всех запретов, с тем, чего не могло быть, но всё-таки случилось? Но одно я твёрдо знал: что бы нас
Через какое-то непродолжительное время я почувствовал движение тени, которое никогда не почувствует человек, такого же, как я, тёмного существа. И даже знал, кто это был. Эту царственную задницу учуял бы всегда и везде. Я резко вскочил с кровати.
— Сатана, — произнёс я, сжав челюсть и кулаки.
— Сол, — услышал я хриплый голос с издёвкой, и тень ожила, встав из кресла.
Пленение демона
— Сатана, — произнёс я, сжав челюсть и кулаки.
— Солидафиэль, — услышал хриплый голос, произнёсший моё имя с издёвкой, и тень ожила, встав из кресла.
— Давно ты здесь, извращенец? — спросил я, почувствовав, как гнев опять разросся внутри меня огненной волной.
Мой хозяин вышел на дорожку из лунного света и улыбнулся. Его улыбка показалась мне уж слишком хищной, моё тело напряглось — я был готов к атаке и защите Дженнифер в любой момент.
— Если ты о своих потрахушках, то я пришёл значительно позднее, — сдержанный смешок Сатаны и взгляд на слегка прикрытую красивую фигуру Дженнифер, цокнул языком. — Я тебя понимаю — земные женщины самые красивые, Создатель придумал их нам на погибель.
Я глубоко вздохнул: за один только похотливый взгляд на мою девочку мог бы сейчас оторвать ему яйца, и он это знал. Опять его едкий смешок, но глаза он отвёл.
— Зачем ты здесь, Сэт? — спросил я его. — Мы всё тогда выяснили с тобой.
— Я не за этим… — начал было хозяин ада.
— Убийца, подосланный ко мне, — твоих рук дело? Раньше ты был не таким подлым по отношению ко мне, — грубо произнёс я.
— Нет, — он искренне удивился и тяжело вздохнул.
— Я его убил …
— Не сомневаюсь — ты лучший…
— Не трогай её, Сэт…
— Я хочу, чтобы ты вернулся, — неожиданно быстро проговорил Сатана и испытующе глянул на меня, — снова служил мне, ты же хотел…
Я удивлённо воззрился на него и горько усмехнулся, вспомнив слова в прошлом «коллеги» по ремеслу, а сейчас хозяина притона: «Служить надо только себе», потом взглянул на мирно спящую Дженнифер, и моё сердце сжалось от боли и счастья одновременно. Я думал, у меня нет никого и ничего, за что можно биться до смерти. Но я ошибался. Есть — мы. И за нас я убил бы любого, даже Сатану. Я глубоко вздохнул и, тряхнув головой, мрачно посмотрел на бывшего хозяина. Я не был мастером витиеватых разговоров и поэтому ответил ему прямо, как есть.
— Ты выгнал меня, Сэт, а я считал тебя своей семьёй, несмотря на это, — я не отрывал взгляда от него, мой голос предательски дрогнул, рукой прикоснулся к шее. — Я не хотел от тебя ни постов, ни звонких монет, я просто хотел, чтобы ты был мне другом.
Сатана провёл рукой по чёрным, подёрнутым легкой сединой волосам и устало
— Когда я оставил на тебе след своей власти, не знал, что ты можешь мне стать больше, чем рабом, но не зарывайся, а ещё мы — демоны, Солидафиэль, ты о чём? Ты совсем очеловечился, — хозяин злобно усмехнулся, — пора обратно в ад…
— Нет, — твёрдо заявил я, и Сатана увидел мою решимость.
Хозяин преисподней усмехнулся, словно ничего другого от меня и не ожидал.
— Тогда мне придётся сделать так, — ответил он и, сложив пальцы, щёлкнул ими.
Я не успел опомниться, как будто провалился куда-то, мигом оказавшись в огромной комнате с большими окнами, откуда бил яркий свет, в дорожках которого танцевала пыль. Я оказался перед высоким резным столом из красного дуба и увидел моих старых знакомых — Мелиссу, Федорио и Константина.
Все они были ангелами, и всех их я знал, будь неладно это чёртово перемирие между сторонами! Перемирие, установившееся туеву хучу времени назад, после того когда стало понятно, что ни ангелы, ни демоны друг другу не уступили бы, а бесконечные войны ослабляли обе фракции: те и другие теряли контроль над своим миром и миром людей, истребляя друг друга без жалости. Новый мир — новые законы и правила. Никаких чувственных сношений между сторонами, каждый делает свою работу мирно, склоняя ли ко греху человека или возжигая в нём самые возвышенные эмоции, и никаких войн. Для этого были суды и всё сопутствующее им. Для тех, кто работал с людьми, существовало ещё одно непреложное правило — обе стороны ни при каких обстоятельствах не выдают себя, а о том, чтобы вступать в интимные отношения с человеком, и речи не велось — строжайшее табу. Но для чего прописывать то, о чём и помыслить было нельзя? Зачем придумывать правила, если их и так не нарушить? Или из любого правила есть исключение? Или Создатель о чём-то умолчал?
Сложил руки на груди и выжидающе взглянул на сидевших передо мной. Посмотрев на меня, женщина вскрикнула, мгновенно покраснев, её взор нескромно скользнул по моей крепкой фигуре — я был гол, ведь Сатана не дал мне времени и возможности одеться, видимо, из-за страха, что я исчезну.
— Ч-что это такое? — проговорила пунцовая ангел и закрыла лицо бумагами.
— Мужик, Мелисса, голый мужик, никогда не видела, что ли? — ответил я и раздражённо фыркнул.
Федорио чуть возмущённо крякнул и укоризненно посмотрел на Сатану. Тот закатил глаза и снова щёлкнул пальцами — на мне оказались брюки.
— Благодарю, — ответствовал я и бровью не повёл.
Мелисса открыла глаза, всё такая же красная, и старалась не смотреть в мою сторону, словно я вдруг стал кружащейся пылинкой. Я сплюнул себе под ноги и про себя проворчал: «Чёртовы святоши». Уж мне ли не знать ваши тёмные делишки?
Я смотрел открыто каждому в лицо, мне скрывать нечего. Федорио старался избегать моего взгляда и смотрел на свои руки так, как будто там спрятался сам Создатель. Константин стучал пальцами по столу, испытующе и грозно зыркая глазами. Ну, а Сатана на то и Сатана — он знал меня как облупленного, в том числе и мои слабые стороны… И я понял в эту секунду, что он всё сделает для того, чтобы верный Солидафиэль снова стал его псом. В воздухе повисла напряжённая тишина. Женщина раздражающе шуршала бумагами.