Демон-Хранитель
Шрифт:
Перенёсшийся словно потоком ветра, я оказался в другом времени, в другом месте. В отчем доме, куда пригласил однажды Джен, я знал здесь каждый кирпичик. Я обонял запах свежего хлеба и ощущал на устах вкус тёплого парного молока. И ещё я знал, что был самым счастливым во всей вселенной. Любимый обоими родителями: обласканный матерью, воспитанный отцом. Я ощутил влагу на своих щеках, я, который зарыдал только раз, когда понял, сидя в грязном проулке после битвы с убийцей, что Джен может уйти и оставить меня одного в том, что когда-то считал вполне сносным: в своём жалком существовании
Я видел, что однажды в наш тёплый дом пришла беда, и мой отец, который никогда не был воином, был убит вместе с матерью. Я даже ощутил острый вкус крови во рту. Отец защищал мать, но убийц было слишком много. Я видел, как его тёмные крылья, обагрившиеся кровью, полукуполом застыли над ней. Я, будучи ребёнком, до такой степени был ошеломлён и раздавлен горем, что даже не мог заплакать, только держал голову опущенной. Послышались тяжёлые шаги и перед моим взором предстали крепкие мужские ноги в грубых ботинках. Подняв взгляд выше, я в первый раз увидел Сатану. Он был молод тогда, его глаз горел ярким рубином. Гордый, бесстрашный, жаждущий власти и поклонения как Творцу, оставаясь всего лишь творением.
Он схватил моё детское лицо рукой в перчатках и прогоготал.
— Чертяка, лучшее взял от своих родителей: от Клауса — челюсть и волосы, от Лолит — её прекрасные глаза и губы, — произнёс Сатана, больно вертя мой подбородок из стороны в сторону.
— Он — ангел, — проговорил кто-то из стоящих рядом, — крылья-то белые.
Обернувшись назад, я изумлённо заметил позади себя белоснежные красиво сложенные крылья.
— Он — единственный, кто выжил из детей от союза ангела и демона, — подхватил кто-то ещё.
— Не единственный, есть ещё Медий, — доказывал ему первый, тогда я впервые услышал это имя.
— Он — гнусное чудовище, а этот мальчишка — ангел, — возразил ему второй.
Но все умолкли когда услышали голос Сатаны.
— Я чувствую в нём силу, — хрипло произнёс Сатана и приблизил прекрасное в своей грубости лицо к моему детскому и продолжил, — сдаётся мне, я знаю, как помочь ему почувствовать в себе демона.
И на мою шею была накинута верёвка, которая сдавила моё горло так, что я едва смог вздохнуть. Меня вытолкнули из отчего дома и привязали к адскому скакуну, грива и копыта которого горели жарким огнём, а из пасти валил дым, толкнули наземь. Мне не дали возможности подумать и оценить ситуацию, я был лишь напуган до самой глубины детской души.
Повинуясь инстинкту, я вцепился в верёвку пальцами и просунул их, освобождая место для дыхания, возможно, это было тем, что спасло мне жизнь, когда меня провезли по всему ущелью, где жила когда-то моя семья. Возможно, это была потеря памяти обо всём, что было со мной до встречи с королём ада. А возможно — тёмная злоба, которая поселилась с тех пор в моём сердце и уважение к силе, уважение к тому, кто убил моих родителей, тому, кто сделал рабом, надев ремни на шею, так, чтобы всегда знал, кто хозяин.
Память вернулась ко мне полностью и неожиданно. Кадры из жизни мелькали перед глазами, мне оставалось только следить за ними и смотреть на дела своих рук. Но я ни за что не попрошу прощения,
Замелькали картинки с Дженнифер, заставляя сердце биться чаще, особенно та, где она кружится в танце, слишком прекрасная, слишком неземная, моя земная. И это было толчком к желанию, что пора выбираться отсюда, пора возвращаться к той, кто заставляет двигаться вперёд, ради которой сердце стучит чаще, ради которой хочется жить.
Я не знал в каком направлении двигаться, потерявшись в пространстве и времени. Растерянно глядел на обрывки воспоминаний и пытался сориентироваться, пока не увидел обрывок памяти, где Джен подала мне руку, приглашая на танец, я ухватился за неё, с изумлением понимая, что рука эта была живой, тёплой, мягкой, такой, которую я хотел целовать. Она вытянула меня в реальность.
Я, закричав, очнулся всё на том же холодном каменном полу готического дворца Сатаны. Я не мог успокоить дыхание и сел. На меня в великом изумлении воззрились адский владыка и демон Валенсио. Они молчали, молчал и я. И тут я почувствовал боль в правом боку, там, куда меня поразили мечом. Сатана глазами приказал Валенсио, и демон, скоро подбежав ко мне, помог подняться и сесть на стул. Он куда-то удалился. Я отдышался и постарался игнорировать боль, скользнув глазами по лицу бывшего хозяина. Я усмехнулся, подумав, что Дженнифер не плохо его разукрасила. Моя детка!
В глазах хозяина ада загорелся огонь ярости.
Он хотел убить меня, однако, несмотря на своё состояние и бешеную злость потоками энергии, вырывающуюся из него, произнёс спокойно:
— Ты мне нужен, Солидафиэль, но твою суку я убью.
Я усмехнулся и подпустил к себе Валенсио, который попросил поднять руку и начал обрабатывать рану.
— Ну что, Сэт, понимаешь теперь, что значит ходить с меткой на теле и знать, что ты кому то принадлежишь? — произнёс я, проведя по шрамам на своей шее, и сплюнул себе под ноги. — Не трогай Дженнифер, она тебе не по зубам, ты убедился в этом сегодня сам.
Ненависть раскалённой лавой полоснула меня побольнее, чем сегодняшнее ранение. Даже проворные прохладные пальцы Валенсио замерли от гневной реакции Сатаны.
— Объясни мне, почему я всё ещё жив, Сэт? — саркастично спросил я, глядя холодными голубыми глазами в его алые раскалённые.
— Ты только что воскрес, — ответствовал тот и сел на стул, стоящий напротив меня.
Он замолчал, поглядев на Валенсио. Тот без слов всё понял и немного ускорившись, перевязал меня и с поклоном вышел.
— Хороший раб, — произнёс я, неотрывно глядя на Сатану.
— Лучший, — отозвался тот, тоже не сводя с меня своего взора, тут же не удержавшись от ехидности, — такой, который не предаст…
— … Всё сделав для своего господина, — закончил я за него.
— Ты предал меня, Солидафиэль, ты, тот, которого я приблизил к себе…
— Ты отринул меня, позволь тебе напомнить, но благодаря тебе я встретил Джен…
— Это совершенно бесполезный спор, демон, — раздражённо остановил он меня, громко вздохнул и устало потёр глаза.