Демон-Хранитель
Шрифт:
— Давай говорить конструктивно или я сейчас выйду отсюда и даже ты меня не остановишь, — проговорил я, начиная раздражаться, чувствуя волну гнева, чего давно не было со мной, я знал, что Джен смягчила меня, залечив раны нанесённые мне моей вечностью. — Медий был убит, — произнёс он, мрачно растянув слова.
— Его нет — да, к чему ты клонишь? — я не понимал, что он пытался сказать мне.
— Я знаю, что кто-то пытается возродить древнее зло и это тот, кто слишком хорошо знает иерархию небес и ада, слишком блестяще ведёт шахматную партию, двигая фигуры
— Это может быть любой серафим, архангел, да кто угодно, Сэт, — произнёс я, оглядывая его лицо с оторопью. — Возможно, это тебе на руку и ты бы вступил в игру в надежде выиграть?
— Ты слишком хорошо меня знаешь, Сол, — красноглазый дьявол горько и с сожалением о былых временах, ухмыльнулся, — раньше я бы вступил в игру ничем не рискуя, теперь у меня сын, — он чуть помолчав, продолжил, если бы я его не знал, то подумал бы, что он волнуется. — Сейчас ситуация изменилась, и я должен выжить, чтобы мой сын жил.
Я с изумлением смотрел на дьявола, который боялся впервые, возможно, за всю историю с момента своего создания и он тоже любил, любил и беспокоился за своего маленького сына. Я знал, что пожалею о том, что помогаю ему, но и другого выхода я тоже не видел, у меня не было пути обратно, как и у Джен.
— Я знаю, что у этого кого-то есть половина души Медия, — проговорил хозяин преисподней, — и я точно знаю, что если этот кто-то заполучит вторую, то с этим он получит неограниченную власть, а это значит прощай, Творец, а про меня и говорить нечего, я подёргаю лапками как отравленный таракан и тоже кану в лету.
— Отлично, как по мне так просто красота, — ответил я, не удержавшись, поглумился над бывшим другом.
— Нет, — он зло и одновременно устало усмехнулся, и продолжил медленно проговаривая слова, — ты не понял, если не будет Творца и меня, мир, как по щелчку, свернётся, исчезнув, и твоя девка тоже, — на этих словах пришла его очередь усмехаться, — будет хаос, чего и жаждет Медий и те, кто пытаются его возродить думают, что смогут им управлять. Какие же это глупцы! Невозможно управлять самим хаосом, хаос сам собой управляет и останавливается только тогда, когда сам себе надоест, насытится жертвами, насладится разрушениями.
Горячность с какой произносил все это Сатана пугала меня, также как и страшила перспектива смерти мира, где была Джен, та, без которой я себя уже не мыслю, к той, которой привязался, которую полюбил так сильно, как только может любить тот, который только-только узнал сколько созидательного несёт в себе это чувство, тот, который считал себя злом, тот, который не помнил, что был любим, тот которого любят сейчас.
— Помоги я тебе, Сатана… — начал было я.
— И я отпущу тебя на все четыре стороны, — завершил за меня он.
Я не доверял ему, помнил, что Сатана всегда играет по своим правилам, а правила он менял по ходу пьесы. Вдруг со дна души мутным остатком поднялась ненависть к нему. Я помнил, кто убил моих родителей, знал, что он отомстит Дженнифер за нанесённую рану, которая
— Ты кого-то подозреваешь конкретно, Сэт? — спросил я.
— Пока нет, но если этот кто-то доберётся до второй части души Медия, то нам всем конец и наша задача найти её быстрее моего злейшего визави, — проговорив это, хозяин преисподней замолчал.
— Ты хотя бы знаешь, что мы ищем? — снова мрачнея, раздражённо спросил я.
Тот вздохнул и внимательно смотрел на меня, изучая, словно бы пытаясь понять: можно ли мне доверять после всего произошедшего. Нельзя, Сатана, ты это прекрасно понимаешь. Для тебя я стал опасен, потому что не нахожусь ни по одну сторону баррикад, я верен себе и Джен. Моя независимость страшит тебя посильнее нелояльности, потому что я буду выполнять свою часть сделки с тобой только до той степени, до которой она совпадает с моими интересами.
Наконец, он нарушил внезапно возникшую паузу и продолжил бесцветным голосом словно бы смирился с положением дел:
— У меня была демоническая часть Медия.
— Что?! — произнёс я, вскакивая с места и тут же чувствуя острую боль, садясь обратно, морщась и отплёвываясь. — Сукин ты сын, и когда же ты собрался мне об этом сказать?! — он молчал, а я продолжил: — Ты просрал половину души самого, мать его, чудовища и поэтому ты мне об этом не сказал?! Да из твоей говнотюрьмы может сбежать любой.
Меня разобрал смех и я, не сдерживаясь, гоготал во все горло, видя, как Сатану разрывает гнев, но что он мог сделать, если оказался в полной лаже.
— Поздравляю, Сэт, в твоей команде предатель, — произнёс я уже серьёзно, — и это может быть кто угодно.
— Знаю, но вычислить это невозможно, никому не доверяю, кроме Валенсио и… — он запнувшись продолжил, — тебя.
— Тебе нужно, чтобы я его вычислил и убил, — я внимательно глядел в его глаза.
— Да и мне нужен Медий целый, или по частям, демон или ангел, как противовес, чтобы ни у кого и руки не чесались когда-нибудь угрожать мне.
— Хм, дай-ка подумать, — начал я насмешливо рассуждая, — демона ты просрал, где находится ангельская часть ты и в душе не чаешь… Да ты в дерьме, Сэт.
— Заткнись, Сол, — произнёс он моё имя на манер, как его произносила Джен и мои челюсти заходили от гнева.
Дьявол довольно улыбался, в словесной перепалке мы пока были на равных, но его взгляд вновь стал серьёзным и он продолжил: — ангельская часть Медия уже у того, кто решил сыграть в бога, а где искать ангела я не знаю.
— То есть, пошёл-ка ты, Солидафиэль, туда, не знаю сам куда, и принёс бы мне на полусогнутых ножках и протянутых ручках то, чего и сам не знаю, — я был на тонкой грани раздражения и старался не сорваться в ярость.