Демон-хранитель
Шрифт:
Опять досадливо поморщившись, он взглянул на браслеты. Мертвы. Оба. Подавив тоску и остальные эмоции, узник снова вернулся к воспоминаниям.
***
Вспышки многочисленных проклятий, отчаянная решимость погибнуть, спасая остальных.
«Мальчик должен
Пустые черные глаза ненавистного мучителя – как две черные пуговки. Бледное, уставшее лицо, застывающее как маска. Навсегда.
Светлые локоны, разметавшиеся по каменному полу зала суда, склонившийся к розовым губам дементор, своими разлагающимися руками тянущий несчастного к себе. Страх в серых глазах. Отвращение. Безвольное тело, лишившееся души. Навсегда.
Суд над бывшим героем. Обвинение в наследовании сил Темного Лорда, попытке узурпации власти… Формулировка «Опасен для общества. Подлежит пожизненному заключению в нижнем уровне магической тюрьмы Азкабан. В камере с антимагической защитой».
Сверкнувшие очки-половинки на лице того, кто должен быть мертв. Бледные, но решительные лица «друзей», действующих во имя всеобщего блага. И сама тюрьма. С ее холодом, сыростью, темнотой и… ужасными стражами. Безмолвными. Не знающими жалости и сочувствия.
И он – мальчишка, не достигший еще даже совершеннолетия. Один. Против всего мира. Использованный и отброшенный с дороги, по которой покатилась сияющая колесница Самого Великого Мага Тысячелетия – светлого и справедливого Альбуса Персиваля Вульфрика Брайна Дамблдора.
Холод, страх, мольбы о помощи. Уже через несколько дней он хотел только умереть. Слез не осталось. Сил для борьбы – тоже.
Скрутившись калачиком, чтобы хоть как-то согреться, он встретил свое совершеннолетие. Оказавшееся очередным переломным моментом в его судьбе, которая имела, как оказалось, своеобразное чувство юмора. Обрушившаяся волна незнакомой и чуждой людям магии быстро расставила все по своим местам, вернув память. Не тот жалкий огрызок длиной в семнадцать лет, принадлежавший когда-то Гарри Джеймсу Поттеру, чистокровному в первом поколении, герою Пророчества. А настоящую, длиной в несколько тысяч лет, память демона со скромным именем Балтазар.
Это древнее существо почти никогда не поднималось в Мир Людей – не было нужды. Но
***
Вздохнув, демон провел руками по лицу и потрогал рога. Они были достаточно массивными, загнутыми назад вдоль висков. Хвост тоже был прежним – с острыми боевыми пластинами на конце. При желании им легко можно было отсечь голову. Что сейчас очень хотелось проделать в отношении одного «светлого мага». Но еще не время. Змеи (обычно они росли из лопаток, как у некоторых - крылья) пока не появились, но этого и не могло произойти, если нет партнеров. Даже хорошо, что Сила пришла не вся. Он задумчиво прокусил палец и попробовал собственную кровь. Мда… наполовину он, все же, человек. Хоть и маг. Позорище. Ладно, это можно повернуть в свою пользу.
Вопрос в другом – что же теперь делать, всеблагая Тьма? Почему кровь пробудилась в нем так поздно? Когда уже оба Сердца мертвы?
Он снова погладил браслеты – черный, по которому на стародемоническом было выведено «Северус Тобиас Принц. Мертв», и второй, белый – «Люциус Абрахас Малфой. Условно-жив».
Дамблдор, чтоб его дементоры трахнули. Ублюдок!
Пройдясь из угла в угол и раскрошив часть многовековой сырой стены ударами мощного хвоста, Балтазар снова попытался успокоиться. Так дело не пойдет. Магия зачем-то призвала его, несмотря на то, что оба партнера уже вне досягаемости. Значит, выход есть. Должен быть. Думай, Балти, думай. Докажи, что твоим лбом не только ограждения Арены прошибать.
Мертвы. Оба. Сейчас. Но… было ведь время, когда они были живы. Но тогда не было меня. Но я есть сейчас. Значит… Надо это исправить. Да, пожалуй.
Снова приняв горизонтальное положение, демон погрузился в измененное состояние сознания, которым всегда пользовался для того, чтобы поработать с "Архивом". Так он называл свою память. Обширную, надо сказать. Глупые смертные предпочитали "думосбор", делавший воспоминания очень уязвимыми.
Проведя в состоянии абсолютной неподвижности несколько часов, Балтазар, перерыв сотни книг, которые когда-то читал, нашел, наконец, выход.
Вернув телу подвижность, он призвал несколько камней, вывернутых из стены, и превратил их в перо и пергамент. Ну и что, что камера антимагическая. Он не какой-нибудь немощный смертный. Ну, во всяком случае, не полностью, а лишь наполовину. Сосредоточившись, демон занялся сложными расчетами и выкладками.