Демон-хранитель
Шрифт:
Проснулся у костра от головной боли и жажды. Оказалось, что Лилит, Джеймс и Сириус последовали за мной.
– Причем, если мы с Джи это планировали, - вмешалась демонесса, заплетающая длинные волосы Хешшш в косу, - то этот чертов приблуда навязался сам, хотя должен был остаться с Гарри.
Грим, сидящий у ног Джеймса, обиженно тявкнул.
– Замолчи, - строго повелела ему Лилит.
– Из-за тебя, идиот, я четыреста лет была половиной двухголового
Пес заскулил.
– Не ври!
– рявкнула демонесса, распаляясь.
– Ты специально!
– Тихо, - веско обронил Балтазар, и Лилит закрыла уже открывшийся для ругани рот.
– Расскажи лучше, как вы с Джи, партизаны хре… кхм… чертовы, вообще за Грань пробрались. Присутствующим интересно будет.
– Джи читал Дракартия, - улыбнулась Лилит.
– Ты, мой демоненок, гений, - гордо заявила она, глядя на Балтазара.
– Его Высочество дал прочесть моему супругу книгу, - пояснила демонесса присутствующим, - в которой описывался Путь. Один древний демон, - Северус фыркнул и лизнул «древнему демону» шею, - когда-то давно совершил переход из этого реального мира в мир Отражений или Посмертия. Он описывал, как душа его, самая суть живого – искра, падала в пространстве, пока не попала к Вратам, как отвечала на вопросы Жнеца, как плыла по Стиксу в царство Госпожи – Мертвые Земли. Мой любимый супруг – Некрос. Эта раса изначально, пройдя полный обряд посвящения, стоит на границе между мирами – нашим и тем, Отраженным. Поэтому мой Джи изготовил Магниты, - она показала медальон.
– Это проводники, своего рода якоря, закрепленные в реальном мире. Мессир не умер из-за того, что его связь с супругами не была разрушена, они не отпустили его, выдернув из Бездны, а мы уже нашли его у Грани по медальону.
– Почему вы не упали туда же?
– тихо спросил Гарри.
– В Бездну?
– Потому, что мы ушли сами, а мессира утянуло насильно. Мы смогли устоять на краю, а он почти сорвался. Если бы не крепкие узы, связывающие его с супругами, то ничего бы не вышло.
Все ошарашено молчали.
– А что было потом?
– спросил Северус, отбирая у Балтазара измятую сигариллу и заставляя ее исчезнуть.
– Откуда там взялись тела? Это же нематериальный мир?
– Материально все, во что ты веришь, мой принц, - ответил демон.
– Отражение не менее реально, чем ты сам. Проникнуть за тонкую серебристую пленку дано не всем, а вернуться – тем более. Так что мы стали такими, какими хотели себя видеть. Я – огромным шипастым уродом, рогатым, толстокожим и удивительно выносливым. У меня даже были крылья, но пользовался этим даром небес я крайне неохотно – не привык, видимо. Лил и Джи стали единым целым – двуглавым Харретом. Это существо – нечто среднее между троллем и великаном.
– Уродливое до ужаса, - встряла Лилит, с удовольствием разглядывая свое лицо в наколдованном зеркале.
– Но зато все у нас с Джи было одно на двоих, кроме головы. Хотя я бы предпочла, - она недобро взглянула на Сириуса, прижавшего уши к голове, - чтобы у меня было женское тело ОТДЕЛЬНОЕ!
– Как же так вышло,
– с интересом спросила Нарцисса.
– Что Сириус оказался с вами, да еще и отнял твое тело?
Демонесса вздохнула.
– Видишь ли, Нарси, у нас с Джи было несколько месяцев на подготовку. Мы специально подобрали себе тела, отнесли их к Грани, чтобы, дождавшись там мессира, последовать за ним хоть на край Обетованного. В то, что он просто умрет, мы не верили – у моего сына никогда и ничего не бывает просто. Сириус увязался за нами, потому что ворвался в мою спальню, когда я родила Гарри. Магический вихрь подхватил нас, так как гексаграмма была выверена заранее и активировалась с первым криком новорожденного. Сил на то, чтобы изгнать из нее этого гада, у меня не оставалось. Я прежде всего хотела защитить сына, не утащить его с собой, а до Блэкки руки так и не дошли. Вот и получилось, что тела оказалось два, а души – три. Не могла же я позволить Джи и Сириусу расположиться вместе? Вот и пришлось уступить ему свое пристанище. Женское.
– Сири был шикарной женщиной. Мы звали его Мирандой, - продолжил Балтазар.
– Когда я очнулся окончательно и возобновил в памяти факты, изложенные Дракартием, то уже знал, что не только смогу все это осуществить: добраться до Врат, встретить там… кое-кого, получить от него задание, шагнуть за Грань, посетить Мертвый Чертог, выдержать все испытания, дарованные Госпожой, но и вернуться обратно, чтобы описать все это в книге. В томике, обтянутом человеческой кожей, который я сам, переместившись в прошлое по Петле, отдам себе, который потом прочтут Северус и Джи, что значительно облегчит мне жизнь.
– А что было ТАМ?
– решился спросить Гарри.
– Вы нашли Врата? Прошли в Чертог? Видели Госпожу?
– Да, Гарри, - ответил Балтазар.
– Но со Смертью каждый говорит лично и никогда никому не рассказывает, что услышал от нее. Скажу лишь, что эта дама обладает острым языком и умеет держать данное слово. Я выполнил все ее прихоти. Мы выполнили. Не скажу, что мне было легко это сделать… или приятно. Но я смог вернуться сюда. Я выполнил поручение пославшего меня, умер и воскрес.
– То есть опять совершил невозможное, - улыбнулся Люциус.
– Или для тебя такого понятия нет?
– Когда-то я считал, что меня невозможно любить. Просто не за что, - признался демон.
– Все слова считал пустыми, а произносящих их – лжецами. Но после того, как моим адом стали вы, ваши… страдания, я понял одну вещь. Нет ни в одном мире ничего более надежного, чем чувство, существование которого нельзя ни измерить, ни пощупать, ни научно доказать. Только почувствовать. Оно вытащит из Бездны, вернет в мир живых, проведет туманными тропами Междумирья, заставит жить, желать, дышать. И вот тогда по-настоящему невозможного для тебя нет. Ведь тебя ждут.
Все ошарашено молчали, а тот самый демон, который, если верить Дракартию, убивал уже мертвых, голыми руками душил Чтецов, ел человечину и не брезговал ничем, идя к своей цели, ласково перебирал локоны супругов и улыбался. Все страшные ритуалы, обещанные Госпоже, все ее кошмарные миссии в обоих мирах, когда он был ее Косой, Словом и Делом, остались позади. Четыреста лет – по сотне за каждый счастливый год в родных объятиях – миновали. Теперь можно просто жить, забыв все, как страшный сон. Он больше никому ничего не должен. Ни Люциферу, ни Госпоже, ни прочим сущностям, обличенным властью. Долги отданы.