Демон и Бродяга

Сертаков Виталий Владимирович

У того свистуна, что таился за спиной, с коротким чавканьем лопнул брюшной мешок. Прежде чем покрытая слизью трехметровая змея впилась в шею, Артур дважды разрубил ее, поднырнул под кольца другой змеи и одним ударом топора разнес свистуну череп. Перекатился назад, оставив топор торчать в ране, в сантиметре от лица пропустив вонючую зубастую пасть, толкнулся обеими ногами, вылетел за спины нападавшим, с восторгом чувствуя свое первенство…

Пока еще он умел быстрее.

Успевал быстрее этих поганых жителей преисподней.

Уцелевший свистун двигался невероятно

быстро и наступал низко, на уровне колен. Воевать в ближнем бою с противником, который нападает лежа, оказалось непростой задачей. Несколько раз грудные челюсти почти сомкнулись вокруг колена человека. Артуру пришлось некоторое время отступать, пританцовывая, выбирая момент для ответной атаки. Выбрать момент оказалось непросто. Вероятно, этот свистун был опытнее и сообразительнее своих мертвых собратьев. Артур рассекал воздух сталью, но трижды промахивался, пока не догадался прыгнуть сверху. Он отрубил три мохнатые лапы из четырех, но уродец не прекратил свои атаки.

Еще трое. Ах, дьяволы, откуда только берутся?

– Артур, отойди, я их сама!..

Позади хлопнула дверца. Бродяга спускался по лесенке, вооруженный лишь кинжалом.

– Кузнец, эй, постой, широко шагаешь!

– Возвращайся, – Артур сердито помахал рукой. Только этой развалины ему тут не хватало! – Бродяга, сиди и не вылезай!

Мортус что-то отвечал, шевелил губами, но из-за рыканья двух пулеметов его невозможно было расслышать.

Под ногами у Коваля свистун, почти разрубленный на три части, пытался встать. Подстреленные Лукой монстры снова лезли на платформу грузовика, царапали когтями двери и окна.

Огнемет Луки выдохнул первую порцию огня. В ответ раздался такой свист, от которого даже у Бродяги дыбом встали клочки седых волос. Крылатые факелы пытались взлететь, извивались в огне, растекались по асфальту серыми пластилиновыми нитями. Варвара материлась, выронив раскаленный пулемет. К ней подкрадывались трое. Не спеша, целенаправленно сужали круги.

– Ваша святость, поберегитесь! – Заметив, что хозяин отважно шагает навстречу врагу, Антип бросился следом, с двумя «Калашниковыми» наперевес. – Ваша святость, ложитесь, я их придержу!

Старец запыхался, но упрямо догонял Белого царя. Антип плюнул и переключил на одиночный. Варвара вставила новый диск.

«Это бессмысленно», – внезапно понял Артур, разглядывая голову, которую он совсем недавно разбил топором. Два глаза, находящиеся по разные стороны от кошмарной дыры, смотрели на него, ворочались в глазницах, хлопали веками. На срезе внутренность головы представляла собой вязкую серую массу, похожую на мокрое папье-маше.

«Это бесполезно, их не истребить. У них иммунная система в сто раз крепче, чем у аллигатора. Никакое внешнее воздействие не может вызвать коллапс всего организма…»

Рана, нанесенная топором, зарастала.

У соседнего «трупа» потихоньку срастались две половинки спины. Отрубленная лапа царапнула землю, к ней потянулась культя, на срезе, вместо кости и сухожилий, – все то же аморфное папье-маше.

– Антип, лошадок собирай!

Кони бесновались. Одна

лошадь, взбрыкивая, понесла к лесу, но выше колен провалилась в канаву, заполненную водой. Стала вылезать, но тут сверху ей на спину спикировали сразу две «летяги». Лошадь жалобно заржала, проваливаясь под их тяжестью в черную жижу, а потом захрипела. Свистун с размаху погрузил ей в шею свой жесткий хобот.

– Кузнец, давай назад! Лука их сейчас поджарит!

Коваль разделался еще с двумя «белками» и рванул к машине. Гулкая струя огня ударила в асфальт, в отсыревший кустарник, в корчащихся раненых. Свистуны отбегали бочком, точно гиены, и кружили вне пределов досягаемости огнемета.

Двое горели, прямо на деревьях. Артуру показалось, что они даже не осознают собственной гибели или действительно не ощущают боли. Во всяком случае, в огне их потрясающая способность к регенерации не срабатывала. Четырехлапые отцеплялись и со свистом летели вниз, кувыркаясь, нанизываясь на острые сучья, а дальше – плавились. Внизу, под обугленными стволами, среди ручейков кипящей смолы, высились серые неровные пирамидки – все, что осталось от страшных чудищ.

Но по еловому подлеску, ловко перебирая когтистыми лапами, спешили свежие бойцы.

Антип, оскалившись, вынырнул из-за замшелого автобуса и снова открыл второй фронт. Буба справился со страхом и рысил по пятам за атаманшей, размахивая жутким зазубренным палашом, позаимствованным, видимо, у Луки. Те двое, которых расстрелял Лука возле платформы грузовика, были убиты вторично и опять шевелились.

Становилось ясно, что этот пожар, затеянный Лукой, уже так легко, как в прошлый раз, не остановить. Трещали не только столетние крепыши вдоль обочин, пламя молниеносно распространилось в глубь чащи, тайга гудела и стонала, запах гари уже забивал тухлую вонь, идущую от обитателей Изнанки.

– Варвара, стой! Вернись, вот девка шальная! – надрывался старец.

Артур как раз нагнулся посмотреть, нет ли кого под колесами грузовика. Оглянулся на крик, и в груди у него екнуло.

– Вар-варра, назад!

Четверо мохнатых уродов, насвистывая, распустив крылья, окружили безоружную девушку. Выждав, они выпустили когти и одновременно прыгнули на нее.

16

ЗЕРКАЛО

Повар Хо не мог уснуть.

Двадцать три раза перевернулся он на мягкой кошме, затем плюнул и скатился на прохладный пол. По-солдатски завернулся в серую русскую шинель, скорчился и успокоил дыхание.

Но сон не приходил.

Тогда Повар Хо обулся, раскурил трубку и по узкой лесенке поднялся на третий этаж своей удобной, такой привычной и любимой крепости. Наверху было приятнее слушать и думать. Внешние звуки тревоги не вызывали. Звякала цепь у колодца, гомонили сонные птицы в клетях, приглушенно смеялись в бане братья Хе, им предстояло сменять дневных караульных. Повизгивали собаки, сражаясь за жирную кость, хлопал крыльями сапсан, вздыхали лошади, потрескивали угли в печи. Все знакомо и привычно, и ветер не доносил из тайги опасных запахов.