Демон и Лотос
Шрифт:
— Наталина, зайди внутрь. — Тут же скомандовал я, а после повернулся к Хайлин. — Не переводи разговор, со мной такое не пройдёт. Какое на ней проклятие? Когда ты хотела мне об этом рассказать?
— Оно безопасное для других. — Залепетала мечница.
Опять ведь врёт. Да я уже от него пострадал!
— Безопасное?! Она украла пятьсот золотых. — Обвиняюще наехал я на неё. — И не говори мне, что ты отработаешь. — Тут же пресёк я её обычные посулы. — Да ты за всю жизнь такую сумму не соберёшь, ты две монеты два прихода найти не могла! Не надо так смотреть, меня ты
Признаться, тут я соврал. Хайлин — деваха очень даже ничего, без обязательств я бы с такой привёл вечерок-другой. Только вот не получится без обязательств.
— Ты уже с ней спал, да? — Сделала неверный вывод мечница, смотря своим обычным угрюмым взглядом. — Потому не хочешь со мной.
— Молодец, Дар, она красивая. — Перебила мой ответ Сенила, когда я только набрал воздуха, чтобы начать возмущаться. — А где это было, в постели или в этой повозке? А там удобно?
— Где Квадро? — Уже понял, что отрицая связь с малолеткой, я только уверю их, что это правда. Сделаю это чуть позже.
В этом мире все не только единоличники, но и озабоченные какие-то!
— Он там, около нашей повозки. — Беспечно махнула рукой Сенила. — А мы тебя ждали, вот и сидим тут. Я первая догадалась, что ты живой.
— Надо перетащить наши вещи в эту повозку. Но не все, а только нужные. — И тут же добавил я, видя, что мне хотят высказаться в стиле «некуда вешать и нечего надеть». — Лишнее всё равно выкину, учтите.
Квадро, действительно сидевший около повозки, даже не поздоровался, лениво посмотрев в мою сторону, но заинтересовался лошадками. Осмотрел, высказал одобрение. Ну, в лошадях я не сомневался, всё же граф в этом понимает.
— Хозяин, тут ремни из воловьей кожи. — Заметил он, бегло осмотрев карету. — Ехать неудобно, трясти будет.
— А какие надо?
— Надо, как у нашей повозки были, из кожи игристой ящерицы. — Кивнул он на разбитую повозку. — Только, они дорогие, четыре петли под сотню золотом могут выйти, или даже больше, если под заказ.
— А из воловьей кожи сколько стоят? — Напрягся я тут же.
— Не знаю. — Как всегда, лениво пожал плечами парень. — Может двадцать серебряных, может дороже. Смотря кому заказывать.
— Хорошо они с тебя денег содрали. — Задумчиво заметил граф, в унисон моим мыслям. — Я даже не слышал, что на подвесные петли нужно кожу какой-то ящерицы использовать. В моё время такого не было, я бы знал. Так вот почему повозки такими дорогими стали!
— Значит, без ремней эта карета и пары золотых не стоит. — Заметил я ему в ответ, расстроившись. Ну что за мир! Везде обжулят. А я ещё никак не мог понять, почему я всю задницу отбил. Так рессор нормальных не было, вот почему!
— Где их можно купить? Ну, эти, из ящерицы которые. — Опять расходы. Да лучше бы я сидел на месте и никуда бы не ходил, деньги бы целее были. Всё, завязываю с карьерой авантюриста.
— Так у нас же есть. — Удивился парень. — Эти повозку сломали, чтобы петли снять, но я нашёл их среди вещей.
— Так вещи же забрали.
— Он вещи своих людей забрал, а ремни — наши, я их сразу прибрал.
— Только ремни? — С надеждой переспросил я.
— Ещё упряжь. — Разочаровал он меня своей честностью. — Остальное не наше было.
— Когда кругом обманщики, быть честным могут
Совсем. Иначе скоро останусь нищим, на учёбу у меня уже денег впритык.
Глава 6
— Надо где-то денег срочно достать. — Поделился я с призраком проблемой, как только успокоился немного. — У меня осталась тысяча, девятьсот за учёбу, а после жить на улице и питаться воздухом.
— Баронет, ты зажрался. — Обидно засмеялся тот в ответ. — Крестьяне на пару монет в год живут, а у тебя целая сотня остаётся.
— У крестьянина поле, с которого он кормится, и дом, в котором он живёт. — Возразил я тут же. Согласен, что тут сто золотых равны миллиону долларов в глазах обывателей, но столица диктует свои законы. — А мне нужно снимать жилье, и не где-нибудь, а в столице! И покупать еду на пятерых там же. — Огляделся и добавил. — И четырёх лошадей, которые жрут, мне кажется, каждая больше, чем все мы вместе!
— Перестань платить мечнице, вот и экономия. — Получил беспечный совет. — Она же принесла тебе убыток.
— Принесла. — Горестно подтвердил я. — А её ненормальная сестра ещё и обокрала.
— Вот! Ты вылечил её сестру, выполнил своё обещание, а они тебя обкрадывают. Пусть мечница отрабатывает всю эту сумму, или идёт в рабство.
— Так обокрала не она, а Наталина. — Задумался я над его словами. — Это будет не честно. С сумасшедших какой спрос?
— А мечница обманула других, из-за которых ты полтысячи потерял. — Тут же напомнил он. И включил голос лектора, читающего нотацию опоздавшему студенту. — Перестань думать, как крестьянин. Ты — благородный, да ещё и аристократ. Все, кто тебе должен, обязаны этот долг вернуть. Скоро все будут у тебя открыто одалживать деньги, а отдавать только обещания. Слабых никто не уважает, пойми, только пользуются этим.
Логично. Чего это я такой добрый ко всем, если это все принимают за слабость?
— Хайлин! — Крикнул я старшей из сестёр, которая изображала жуткую занятость. — Ты же честный воин?
— Конечно. — Уверенно кивнула мечница.
— Вот и замечательно. — Улыбнулся я удовлетворённо. — С этого дня ты на меня работаешь бесплатно.
— Как это? — Удивился этот образец честности, постоянно врущий, и играющий краплеными костями.
— Пока не погасится долг в тысячу золотых. — И не давая ей вставить возражения, добавил. — Точно, я ошибся, хорошо, что напомнила. Тысяча ДВЕНАДЦАТЬ золотых! Ты же мне ещё должна.
— Но ведь через половину прихода я должна вернуть тебе тот долг. — Зло отреагировала она. Видимо, перспектива пахать бесплатно её совсем не обрадовала. — Иначе стану рабыней! Где я возьму деньги?
Странно, чего это ей не нравится быть честной?
— Зато это будет честно. — Зло парировал в ответ. Сам я с этой минуты добрым быть перестаю. Этот мир доброту и хорошее отношение не ценит. Сборище эгоистов. — Я вылечил твою сестру, выполнив обещание, а вы обе меня обокрали! Не хочешь стать рабыней — гони тысячу сейчас. Не можешь тысячу, давай хотя бы пятьсот, которые украла твоя сестра, остальное отработаешь. Видишь, какой я добрый?