Демон-император
Шрифт:
– Ты красиво сказал. Похоже на стих. Николай тоже хотел меня спасти.
Артур попытался вспомнить, как выглядели в «его время» проститутки. Эта тонкая артистичная девушка была напрочь лишена вульгарности и цинизма. А еще она ухитрялась после всех приключений фантастически вкусно пахнуть. И не просила жрать. И не бегала каждые пять минут в сортир. Чего следовало ожидать от человека, которого недавно намеревались вскрыть как консервную банку. И ничего удивительного, что моряк Николай собирался ее увезти с собой.
Кузнец притащил из соседнего
– Артур, я тебе не нравлюсь?
– Вот дьявол… Я только попытался заснуть, – соврал он. – Какая тебе разница, нравишься или нет? Знаешь, на кого ты похожа?
– Нет, это очень интересно, – она моментально села.
– Ты похожа на календарь, – Артур щелчком сбил в воздухе надоедливое насекомое. – Когда я учился, у ребят в общаге висел большой календарь с японскими девушками. Они все походили на кукол. Они были идеальными, понимаешь? Ни прыщика, ни морщинки, и фигурки точно выточены. Тогда нам не верилось, что такие девчонки могут запросто гулять по улицам. Мы друг друга убеждали, что это фотошоп. Ты знаешь, что такое фотошоп?
– Да, я помню… – она оказалась совсем близко. Снова на коленках, но не делала попыток его потрогать. – Это термин, обозначающий сложную графическую программу…
– Не надо мне лекций, – перебил Артур. – Ты слишком красивая для этих уродов, ясно? Ты тоже помнишь вещи, о которых здесь понятия не имеют. Может, ты тоже спала в капсуле?
– Ты говоришь со мной так резко, госпо… Артур. Хочешь, я сделаю тебе расслабляющий массаж? Сюда никто не подойдет незаметно, у меня очень хороший слух.
– Слушай, я все могу понять, но извини, не поверю, что тебе не надоели мужики. Ты ведь на вашем постоялом дворе не конюхом работала!
– Как мне могут надоесть мужчины? – Она распахнула глаза, слишком большие для японки. – Я же гейша дзису. Мы любим мужчин. Некоторые, конечно, ведут себя грубо или не знают правил поведения. Но ты не такой… ты спас меня… ты красивый и сильный.
Артуру вспомнилось слово «манга». Эту красотку будто перенесли в реальный мир со страниц развязных комиксов.
– Я вовсе не красивый! – чтобы не ощущать спиной ее влажный взгляд, он нехотя развернулся и подвинулся на импровизированном ложе. В спину впивались колючки. – Ладно, не мерзни, пол холодный. Залезай ко мне, только чур не толкаться.
Она мигом перетекла к нему, устроилась вплотную, прижалась чарующим женским движением. Остатки антресолей заскрипели под их общим весом. Где-то неподалеку зарычал мотор. По переулку пробежали люди с факелами, и снова все стихло.
– У тебя два сердца, – прошептала она. – Поэтому ты такой добрый.
– Я не добрый и не красивый, – простонал
– Я… я хочу тебя.
– Что? – Он напрягся, когда ее ладонь и круглая коленка одновременно поползли по нему. – Камико, не дури!..
Он замолчал. Неожиданно поверил, потому что в темноте разглядел ее лицо. Ее маленькие ноздри расширялись и сжимались, глаза почти закатились. Девушка неистово вдыхала его запах, изгибалась горячей ящеркой.
– Стой, Камико, стой, не здесь, – он едва сдержался, чтобы не отпихнуть ее грубо. Или… чтобы не поцеловать. Всего один поцелуй, одно касание – и его сопротивление было бы сломлено. – Вот что, ты не обижайся, но… я так боюсь. Ты все-таки гейша, у тебя мужиков было много.
Он мысленно поблагодарил могучий японский язык за то, что не пришлось употреблять другое слово.
– Я не помню о других, – она взяла себя в руки, хотя трепетала, точно птенец в силках.
– А как нам быть с этим, – он кашлянул, – с предохранением? Ты что, не понимаешь? У вас тут презервативы есть?
– Но я же дзису, – девушка облегченно рассмеялась, как смеются над дитем, насмешившим взрослых. – Господин… Артур, ты опасаешься заразиться дурной болезнью? Гейши дзису никогда ничем не болеют.
– Ничем? Никогда? – язвительно переспросил он. – Ничем не болеть тебя научили там же, где водить машины, которые никто не производит?
– Почему ты сердишься на меня? – Она стекла обратно на цементный пол, устроилась в позе покорности и всхлипнула. – Я никогда не лгу. И тебе не стала бы лгать. У тебя была оцарапана рука и спина. И раны на животе. Я зализала твои раны языком, разве не так? Я могу убрать любую боль.
У Артура голова шла кругом. Стерильная проститутка, стерильная женщина, возможно ли такое? Хотя, если одни вживляют механиков в танки, а другие разводят боевых кротов… Вдруг он вспомнил о ее ранах. Пока носились по мосту, пока летели кубарем сквозь кустарник. Удивительно, как он раньше не заметил. Одежда на Камико изорвалась, но она нигде не поранилась.
– Я не сержусь, вот клянусь тебе! – Он торжественно приложил ладонь себе к груди. – Только ты не плачь. Просто я сейчас не могу. Не могу я… заниматься любовью в такой грязи, – не очень уверенно соврал он, прислушиваясь к организму. Организм настойчиво утверждал обратное.
– Тогда утром мы найдем мамашу Фуми, – повеселела девушка. – Она отведет нас в красивый дом, там есть горячие ванны, храм синто и удобная постель. Ты пойдешь со мной туда?
– Договорились, пойду, пойду, – он постарался приобнять ее так, чтобы не коснуться груди. – Только не волнуйся и не хнычь. Слушай, а где же Фуми найдет такие удобства, если ваш двор сожгли?
– У химиков Асахи, конечно.
– Не понял… – Артуру показалось, что судорогой свело шею. – Что ты сказала?! Ты раньше не говорила про Асахи!