Демон искушения
Шрифт:
Мальчик и в самом деле выглядел насмерть перепуганным. Он попятился от двери, не сводя округлившихся от ужаса глаз с дяди Олега.
— Я не… — тут же вскрикнул он и замотал головой, когда дядя Олег сгреб его за грудки и чуть приподнял от пола. — Я ни при чем, дядя Олег, клянусь!!!
— Где она?! Где она, паршивец, отвечай, или я из тебя душу сейчас выну!
Юля решила вмешаться, педагог все же. Подобные воспитательные методы она никогда не приветствовала, а в данной ситуации особенно. На мальчике лица ведь не было. И глаза его казались зареванными. Конечно, ревел, а слезы, видимо, рубашкой вытирал, короткие рукава
— Погодите, Олег, — ей пришлось приложить усилия, чтобы вытащить воротник рубашки парня из окостеневших милицейских пальцев. — Мальчик и так перепуган. Давайте говорить по-взрослому, а не как…
— А не как кто?! — озверел он теперь уже на нее.
— А не как дикари, — просто ответила Юля, не обращая внимания на его трепещущие ноздри и дикий взгляд.
— Я дикарь, да?! Я дикарь, конечно!!! Сначала вы вваливаетесь ко мне среди ночи с вашим говном…
— Прекратите, здесь дети! — Юля встала между ним и Максом, не выпуская руки парня из своей руки. — Нельзя так выражаться!
— Дети?! Какие дети?! Это ребенок, по-вашему?! Он… Он просрал свою подружку, которую обещал охранять! Это…
И вот тут Юля, не выдержав, выпалила один-единственный упрек, от которого Невзоров моментально сдулся. Весь его гнев разом как-то скукожился и ускакал через дверь по темной аллее, стоило ей сказать:
— А где вы были, Олег?
Где он был, где он был? Дурака он валял! Просто пошел на поводу у глупых детей и озлобленного своего самолюбия.
Надо было в первый же день хватать Машку в охапку и сажать дома под замок. А не партизанить с продуктовыми пакетами за мусорными баками, провоцируя ее на еще большее безрассудство. Ну разве не безрассудство то, что она жила несколько дней за городом в пустом доме один на один с парнем? Чего он добивался, оставляя их одних? Надьку хотел уязвить? Или Машке, напыжившись, хотел доказать: вот, мол, дочка, какой у тебя папка хороший, все тебе позволяет, не то что мать-грымза со своим новым муженьком. А может, просто боялся начать жить как-то иначе? Хотел попривыкнуть к мысли, пообтесать ее, примерить на себя…
Эта тоже еще, блин, учительница. А где вы были, Олег? А там и был! Тобой, блин, умилялся и затейливые истории про многочисленные кончины твоего мужа слушал. И пока над этой ерундой парился, собственную дочь просрал.
— Пойдем, все расскажешь, — он не выдержал и все же снова схватил Макса за воротник, увлекая в комнату с порога дома. Толкнул мальчишку на диван, сел рядом и приказал: — Давай рассказывай.
Повествование давалось парню с трудом. И ощущалось, что не только страх перед суровым дядей Олегом тому виной. Он тоже переживал за Машку, сильно переживал. Он же подвел ее, не защитил и все такое.
Короче, сегодняшний вечер протекал вполне обыденно, так же, как и вчерашний, и позавчерашний, и четыре дня тому назад. Макс вернулся с полными пакетами продуктов. Машка сначала раздурилась с чего-то, все норовила попасть в него самым большим помидором и посмотреть при этом, лопнет тот от удара о Максов лоб или нет. Потом пошла на кухню, быстро сварила пельменей, приготовила салат и позвала его ужинать.
Они поели не спеша. Машка тут снова завела разговор про странную машину.
— Какую машину?! — тут же настороженно вскинулся Невзоров.
— Машина тут
— Что за машина? Номера, марка, цвет? — застрочил Невзоров, загибая пальцы. — Что Маша говорила про это?
— Ага! Скажет она! Она «Запорожец» от «Мерседеса» не способна отличить. Сегодня хоть номера изловчилась рассмотреть и записать. А так все твердила: машина длинная такая, темная… — И Макс показал, как Маша пыталась движением рук воссоздать размер машины, которая якобы ездила за ним туда-обратно.
— Где и что записала? Быстро!
Макс, как с батута, подпрыгнул и кинулся бегом к тумбочке, на которой стоял телевизор. Открыл ящик, выдернул крохотный клочок бумаги и протянул его Невзорову:
— Вот… Это Машка записала.
Бумажка была и не бумажкой вовсе, а кусочком картона от пачки молока, на котором ровным почерком дочери был записан номер. Почему-то от этих букв и цифр, аккуратно выведенных дочерью, ему сделалось совсем худо. Мысли полезли такие, что хоть вешайся. И завыть захотелось в полный голос, и крушить все здесь не оставив камня на камне. А разве позволишь себе такое, когда эти двое смотрят на него, как на бога!
— Так, понятно. Что было дальше?
Невзоров сунул картонку в карман брюк, хотя не терпелось просто тут же набрать Колю Семенова и дать ему очередное задание пробить машину. Но сначала нужно было дослушать до конца, да и время не совсем подходящее для звонков. Друг и так на него зол, а тут и вовсе мог послать. Хотя из-за Машки вряд ли осмелится.
— Дальше… — Макс задумчиво потеребил подбородок.
А дальше все получилось именно так, как он и предполагал и в чем усиленно убеждал Машку.
Нагрянула тетка! И не одна, а с целой командой своих знакомых. Три девушки, не считая родственницы, насчитал Макс, и двое парней. Машка еле-еле успела через заднюю дверь убежать.
— А зачем она убегала? — не понял Невзоров.
— Тетка же не знала, что я тут не один. Вот как только она подкатила со своими друзьями, так Машка и рванула через заднюю калитку.
— Куда она рванула? — скрипнул зубами Невзоров, представив себе, как дочь по темноте пробирается по кустам неизвестно куда.
— Мы с ней договорились, что она будет ждать там, где мы обычно шашлыки жарили. На берегу там заводь такая уютная, мы там всегда с семьей отдыхали. Машка тоже с нами бывала. Ей очень нравилось…
«Ну вот, Невзоров, еще тебе один щелчок по носу. Ты ведь даже не знаешь, что именно нравится твоей дочери. И на берегу в тихой заводи никогда ты с ней шашлыков не жарил. И чаю не пил из самовара, растопленного еловыми шишками, и карамельками не кормил. И по утренней росе за грибами не хаживал, хотя сто раз собирался. У отца вокруг деревни такие грибные посадки, что хоть косу доставай. Все, на что тебя хватало, так это в кино родное дитя сводить, в цирк да совместный просмотр футбольного матча устроить. И ведь всегда считал, что дочери его Машке это должно было непременно нравиться. А ей, может, и в тягость вся эта хрень была, может, она просто ему подыгрывала! Подыгрывала, чтобы не обидеть, чтобы сохранить хлипкий мир в их разваливающейся семье. Она ведь умнее своих родителей оказалась в сто раз, а они…