Демон Монсегюра

Крючкова Ольга Евгеньевна

– Хорошо, в таком случае – вот наденьте поверх своих одежд. – Он протянул неофитам ритуальные одеяния. Те тотчас облачились в белые просторные плащи и с нетерпением воззрились на магистра. Он окинул неофитов придирчивым взором. – Согласно ритуалу, я должен завязать вам глаза, – сказал он и подошёл к Раймонду с широкой лентой в руке.

Раймонд беспрекословно подчинился. Затем магистр завязал глаза Амильену и Клермону.

Неофиты услышали, как в дом вошли несколько человек. Тамплиеры подошли к неофитам, каждый из них взял новообращённого

брата за руку и увлёк за собой. Их путь, освещаемый лишь светом луны, лежал к церкви Марии-Магдалины.

… Неофиты вошли в церковь. Тамплиеры провели их на середину небольшого сводчатого помещения, практически без библейской атрибутики, так что новообращённые оказались в центре звезды Давида, выложенной мозаикой на полу. Ибо орден тамплиеров также назывался орденом Рыцарей Храма Соломона. А символом царя Солома и являлась звезда его отца Давида.

Глаза неофитов были по-прежнему завязаны. Вокруг них – полукругом тамплиеры во главе с магистром де Плессье, в белых плащах с символом ордена, красным равноконечным крестом.

Один из тамплиеров приблизился к неофитам и по знаку магистра развязал им повязки, дабы те могли лицезреть происходящее и чувствовать себя свободнее.

… Клермон огляделся, осознав, что стоит в центре некоего магического знака. Затем его взор упал на статую Марии-Магдалины, выполненную из чёрного итальянского алебастра, стоявшую на том месте, где обычно в католический церквях располагался алтарь.

Братья тамплиеры, окружавшие Клермона, его брата и свояка, показались ему в свете многочисленных пылающих свечей мистическими существами. Он попытался взять себя в руки и упокоиться, сосредоточившись на предстоящем ритуале.

Неофиты замерли в ожидании таинства. Наконец магистр де Плессье начал задавать им вопросы в соответствии с ритуалом, утверждённым ещё Гуго де Пейном.

– Назовите ваши имена! – отчётливо прозвучал его голос.

– Я – граф Раймонд VI Тулузский.

– Я – шевалье Клермон де Монсегюр.

– Я – шевалье Амильен д' Амбьяле.

– Для чего вы пришли сюда? – продолжал вопрошать магистр.

– Дабы вступить в орден тамплиеров… – ответствовал Раймонд, а за ним и оба шевалье.

Магистр удовлетворённо кивнул.

– Что вы готовы сделать во имя ордена?

Раймонд на миг задумался и произнёс:

– Отдать жизнь, если того потребуют обстоятельства.

Амильен и Клермон вторили графу, подобно эху, повторяя его слова.

К магистру приблизился тамплиер, державший в руках серебряный поднос, сокрытый прозрачным покрывалом, под которым угадывались очертания чаши.

– Согласно ритуалу вы должны пожертвовать своей кровью, дабы скрепить узы нашего братства.

Сказав это, де Плессье резким движением руки сдёрнул прозрачную ткань, до сего момента скрывавшую ритуальную чашу. И каково же было удивление Клермона, когда он увидел перед собой голову Бафомета! Его кроваво-красные рубины пылали в отблесках свечей, жаждая крови неофитов.

Клермон ощутил головокружение,

слабость в ногах и был готов лишиться чувств. Он недоумевал: каким образом голова Бафомета оказалась у тамплиеров? Немного успокоившись, он, наконец разглядел, что перед ним всего лишь чаша, весьма схожая с головой божка, который остался лежать в сундуке на чердаке Монсегюра. Но для Клермона оставалось загадкой: откуда у тамплиеров появился такой странный ритуал? Что они знали о Бафомете?

Магистр де Плессье заметил неоднозначную реакцию неофитов на появление ритуальной чаши. Он взял чашу, наполнил её из кувшина красным вином, и произнёс:

– Чаша сия принадлежала первому магистру ордена Гуго де Пейну. Она изображает голову Бафомета, бога дающего власть и богатство. Почти на протяжении ста лет, начиная со дня образования нашего ордена, неофиты вкушают из неё вино с кровью. Это означает, что все члены ордена связаны… Таковы правила ритуала.

Магистр с чашей в руках и его помощник – с небольшим восточным кинжалом, приблизились к неофитам.

Раймонд первым закатал рукав одеяния, обнажив правую руку. Помощник магистра приблизился к нему и сделал небольшой надрез кинжалом. Кровь тонкой струйкой сбежала с руки графа и закапала на мозаичный пол. Де Плессье поднёс чашу к ране, собирая в неё кровь, которая тотчас же растворялась в красном вине.

Затем магистр и тамплиер приблизились к Амильену. Тот без тени волнения также обнажил руку, готовый беспрекословно выполнить ритуал посвящения.

Клермон, наблюдавший за происходящим действом, пребывал в смятении. Он не мог понять: то ли появление чаши в виде головы Бафомета просто совпадение? То ли злой рок?.. И восточное божество будет преследовать его до скончания века…

Когда тамплиеры приблизились к шевалье, он растерянно воззрился на них. Де Плессье показалось, что юноша напуган.

– Это всего лишь ритуал, Клермон, – спокойно произнёс он, пытаясь подбодрить будущего владельца замка Бланшефор.

Шевалье немного успокоился и машинально обнажил левую руку. Если бы тамплиеры пригляделись к ней более внимательно, то они бы без труда заметили небольшой розовый шрам – последствие заключённого договора между Бафометом и Клермоном.

После того как кровь последнего неофита растворилась в чаше, наполненной вином, магистр произнёс:

– Теперь каждый из нас должен отпить из чаши. Кровь скрепит наши ряды…

Он первым пригубил ритуальный напиток и протянул неофитам. Раймонд и Амильен сделали по глотку и передали чашу Клермону. Тот принял её дрожащими руками. Клермону казалось, что рубиновые глаза Бафомета смотрят на него как-то странно, словно желая сказать: теперь ты принадлежишь мне и с эти ничего нельзя поделать…

Пересилив себя, Клермон пригубил вина и протянул чашу магистру. Тот пустил её по кругу тамплиеров, наблюдавших за ритуалом. Они также отпили вино из чаши.

Когда чаша снова вернулась к магистру, он произнёс: