Демон на одну ночь
Шрифт:
Глава 28, о том, как удобно быть влюблённым в умную женщину
– С тобой я познаю всё новые и новые грани своих предпочтений, колдунья, – умиротворённо выдохнул Габриэль, с наслаждением раскладывая по своей груди шелковистые девичьи локоны. – Никогда бы не подумал, что меня так... взбудоражит... зрелище того, как меня собственнически защищают от атаки суккуба. К слову, клянусь, я ни на миг не поддался соблазну, что бы тебе ни померещилось с гнева!
– Что мне должно было померещиться, кроме открытого нахальства наглой дамочки? – фыркнула Аманда. – Запах страсти трудно скрыть от любого сильного Иного, забыл? А я, между прочим, какой-никакой, но сотрудник полицейского департамента, и приучена
– Боже, как удобно быть влюблённым в умную женщину, – успокоено улыбнулся Габриэль. Сознательно сделанную им паузу проигнорировали, не оценив будто случайно произнесённое признание ни поцелуем, ни ответным словом, и он с усмешкой продолжил: – Хотел вволю насладиться благоприобретённым иммунитетом от чар суккубов, а ещё уточнить, кто её подговорил ко мне явиться. У меня уволенный юридический отдел не спешит расходиться, а там дамочки... все по типу этой, хоть и других подвидов. Оригинально управлял корпорацией предыдущий глава, долго исправлять его ошибки приходится. Радует, что всяческих суккубов ты решительно взяла на себя и отвадила их надёжно и навечно!
– Женщину Бог создал не только для кухни, – хмыкнула Аманда.
– Я никогда не считал, что место женщины на кухне. Особенно, когда надо дать бой демонам секса! – окончательно развеселился Габриэль. Кухня и колдунья представлялись ему мало сочетаемыми понятиями. За время их близкого знакомства он успел прийти к выводу, что первые свои знаменитые зелья мисс Карвет сварила при попытке приготовить кашу и гуляш. Колдунья прозорливо глянула на него и пихнула кулачком в бок за ехидные мыслишки.
– Нам обоим нужно крайне осторожно открывать двери кабинетов друг друга, заранее настраиваясь на максимально трезвую и скептическую оценку всего в них происходящего, – проворчала Аманда. – Часто бывает, что всё не то, чем кажется.
– Ты о воспламенении вампира на солнце? – подхватил мысль Габриэль. – Считаешь, устроить такое невозможно?
– Я верю в науку и магию, а не в чудеса. Убийца позаботился убрать свидетеля, попутно добавив паники в ряды Иных: не связанные с наукой люди склонны преувеличивать её возможности. Они верят в гениев, способных каплей эликсира изменить фундаментальные законы природы, как смертные верили в злобных волшебников, способных уничтожить мир по щелчку пальцев. В наше время, под впечатлением потрясающих и грозных открытий последних веков, миссию таких волшебников все дружно переложили на учёных. Но чем помешал вампир? Что он знал такого, ради чего его стоило убрать?
– Например, чтобы обосновать мотив убийства феникса молодым демоном Ноа Маралом. Фразу его друга «Я приму меры, мало гаду не покажется» полицейские трактовали однозначно, а вампир мог бы внести пояснения по этому поводу. Когда мой отец, в бытность свою главой рода, слышал гневные изречения, что кто-то «примет меры» против него (а такое, не поверишь, даже главе рода порой слышать приходится), то думал он вовсе не об угрозе отравлений и проклятий. И мой брат, недавно сменивший отца на посту, думает вовсе не о них.
– А о чём? – приподнялась на локте Аманда, страшно заинтригованная, чем ещё можно припугнуть демонов из высших.
– О, всё до примитивности просто: они ожидают, что обиженный обратится с жалобой к мастеру, – легонько щёлкнул её по носу Габриэль. – На самом деле, в большой политике обвинение в дискриминации по видовой принадлежности – очень серьёзное обвинение, особенно, если подкреплено реальными фактами и доказательствами. Мои родные трепетно придерживаются
– Во всех случаях убийств и отравлений всплывают эти картины, но я никак не могу всё увязать в единую схему! Яды и зелья используются разные: то лишающее огнеупорности, то снижающее способность к регенерации, то вообще синтетический алкалоид. С умениями убийцы или убийц всё достаточно ясно, но кто он или они?
– Предлагаю зайти с другой стороны. Почему полиция удерживает в камере Ноа Марала? Исключительно потому, что он единственный, от кого тянутся ниточки абсолютно ко всем жертвам. Молодой демон знал всех, и убийца, очевидно, тоже знал всех, иначе не смог бы так лихо провернуть свои преступления, – отсюда копы делают вывод, что Ноа и есть убийца. Вопрос: кроме демона, кто был знаком со всеми фигурантами дела?
– Сам Бойд Маккони, раз погибшая девушка время от времени работала на его вернисажах?
– А ещё?
Крепко задумавшись, Аманда поворошила в воспоминаниях все данные и неуверенно констатировала:
– Ректор Академии художеств? Он знал и феникса, и девушку-администратора, и пропавшего вампира.
– Вот именно, и нам не помешает нанести визит в академию.
– Слушай, ведь в Академии художеств должен быть класс резьбы по дереву? Я всё думаю про искусно смастерённый дротик, который убийца покрыл ядом.
– Ты права: похоже, этот след тоже тянется в академию. Но не вздумай отправиться одна – утро отвожу нам на неотложные рабочие дела, а потом вместе летим на беседу с ректором, поставив в известность капитана. И если ты сползёшь с меня прямо сейчас, у нас останется шанс выспаться.
Шанс на сон они проиграли в неравной схватке с горячей тягой друг к другу. Оставшиеся до рассвета часы было решено потратить на прогулку по сияющему огнями городу, который Габриэль до сих пор не успел окинуть взглядом туриста, а не бизнесмена. Они прогулялись по Даунтауну с его небоскрёбами, прошлись по Олимпик-парку с музыкальным сухим фонтаном в виде олимпийских колец, полюбовались видом на город с высоты моста Джексон-стрит. Затем, утомлённые толпами народа и шумом никогда не спящего мегаполиса, пошагали к дому по тихим узким улочкам. И воцарившееся между ними уютное доверчивое молчание было куда удивительней постоянно вспыхивающей страсти, по крайней мере – для Аманды. Демон, похоже, находился в полном ладу с самим собой и не терзался ни сомнениями из-за слишком короткого периода их знакомства, ни недоверием к силе и постоянству собственных чувств.
Всё-таки мужчины произошли от другого вида обезьян! У них всё просто: прожив полтора века, они готовы признаться в любви спустя восемь дней после знакомства и бежать знакомиться с родителями. Но практичную, привыкшую всё рассчитывать наперёд Аманду больше всего ужасало, что она тоже готова! Прежде, до встречи с этим невозможным демоном, она (правда, крайне редко) порой раздумывала о своём будущем браке с подходящим ей мужчиной. Всегда ей представлялось, что с этим гипотетическим избранником она будет вначале долго дружить, узнавать его интересы, делиться своими. Они будут нравиться друг другу, но в бурную страсть их симпатия перерастёт не сразу, если вообще когда-нибудь дойдёт до стадии «бурной». Вероятность, что «подходящий мужчина» с первых часов знакомства переселится в её дом и прочно займёт место в её спальне, всегда оценивалась ею как нулевая и не рассматривалась из-за абсурдности самой идеи! Её представлениям о надёжном муже и о браке на крепком основании прекрасно соответствовал повелитель эльфов, оттого она без особых раздумий согласилась на помолвку с ним. Счастье, что она вовремя осознала ошибочность исходных гипотез и вернула ему кольцо!