Демон — принцессам (не) игрушка

Тимошина Екатерина

— Только вот, кто такая Сеналь и что за род, я понятия не имею, — закончила на этом свой сумбурный рассказ.

— Вот ведь удружил эта скот… единорожина! — зло выплюнул Андрей, нервно меряя шагами мою комнату. К слову, ванную посетить я все-таки успела и даже без моральной и физической поддержки, но под ежесекундный вопрос: “Все нормально?”

— Да, эта сила стала неожиданностью, но при этом чем-то само собой разумеющимся, словно она всегда была частью меня, но по каким-то причинам не давала о себе знать.

—

Это все ваши боги! — со скрипом зубов выдал он. — Опять какую-то ерунду задумали! Точно тебе говорю! Надо призвать их к ответу!

— Предлагаешь съездить к перу феникса?

— Однозначно!

Тут, даже не постучавшись, явился мой ненаглядный брат, смерил нас внимательным взглядом, особенно долго задержался на моей пижаме и на Андрее. Но ничего не сказал. Собственно мы тут ничем ТАКИМ и не занимались, чтобы что-то говорить.

— Я смотрю, тебе уже лучше, сестренка? — в ответ я только кивнула, хотя “лучше” не было совсем. — Отлично! Тогда расскажешь, что ты опять натворила?

Я скрипнула зубами и еле сдержала себя, чтобы не ответить какой-нибудь гадостью. Почему-то слова “опять” и “натворила” мгновенно выводят меня из себя, а когда они еще и в одном предложении, так и вовсе хочется кого-нибудь стукнуть. Желательно тапочком. Но я взяла себя в руки и по-второму кругу рассказала, что тогда произошло.

— Сеналь… Сеналь… Что-то очень знакомое, но не могу припомнить что. — бормотал под нос брат, пока мы с Андреем, сидя на моей кровати, пялились на него.

— Может, у папы спросить?

— Сейчас не будем его беспокоить, он еще слаб. Но в нашу дворцовую библиотеку наведаться стоит. Наверняка отыщем там что-то о роде Сеналь.

— А что с ним случилось? — перебила я.

— Ничего страшного. Не волнуйся, Акари! — бросил брат и махнул рукой, а по глазам так и увидела, что мне ОПЯТЬ что-то не договаривают.

— Что ты опять мне не договариваешь? — нахмурив брови, холодно спросила я.

— Да с ним правда уже все хорошо. Одевайся лучше! И пойдем искать информацию о твоей загадочной Сеналь.

Я перевела взгляд на Андрея, у которого на лбу тоже было написано, что он в курсе дел, и вопросительно на него посмотрела, на что он лишь пожал плечами.

Ну-ну! Секреты, значит, от меня. Не хотят говорить, я и сама все узнаю! Так-то!

На этом я сделала самый обиженный вид и, громко хлопнув дверью, закрылась в ванной. Быстро привела себя в порядок и молча направилась из комнаты прямиком в родительские покои. Ничего не рассказывать я тоже умею, а добывать информацию еще лучше!

Глава 50. Приказ правителя.

Акари

До родительских покоев мне пришлось бежать, чтобы не быть остановленной мужчинами,

которые явно заподозрили неладное, а может, их смутил мой поворот “не туда”, ведь библиотека находится в другом крыле. Собственно это абсолютно не важно, я лишь припустила сильнее.

У покоев стояли слуги и стража, а я попыталась просочиться между ними, но не сработало.

— Элла Акари, правитель попросил его не беспокоить, — встав передо мной, безэмоциональным голосом ответил один из стражи.

— А я и не планирую его беспокоить, даже говорить не буду! — ответила я и снова попыталась протиснуться.

— Я не могу вас пропустить. Это приказ правителя.

— Да что значит “не можешь”?! Я его дочь, а не случайный прохожий! — возмутилась я, сверкнув глазами. В этот момент я искренне пожалела, что не могу, как папа взять, и внушить стражнику меня пропустить.

“Чтобы тебя диарея прихватила! И желудок вывернуло так, что до туалета добежать бы не успел!” — в сердцах и мыслях прокричала я, испепеляя взглядом сурового мужчину, который на меня даже не смотрел.

Но тут его лицо заметно побледнело, глаза округлились, а ножки мелко задрожали. Одной рукой он схватился за живот, а другой прикрыл рот, выдавив протяжное: “О-о-ой…”. А потом как даст стрекача, ухватившись за зад, а после за рот и снова за зад.

Мы со вторым стражником и слугами изумленно переглянулись. Но я, почувствовав заминку, быстро сориентировалась и прошмыгнула в покои, услышав за спиной: “Акари! Стой!”.

Но было уже поздно. Я вошла.

В покоях было темно и очень тихо. И это мне совсем не понравилось. Сколько себя помню, папа никогда не болел. А если и болел, то это оставалось незамеченным.

Я медленно прошла вперед, краем сознания отмечая, как за моей спиной распахнулась дверь, а меня пытались схватить за руку. Но я была слишком поглощена вниманием, направленным на отца, поэтому лишь отпихнула от себя того человека и подбежала к нему, лежащему в облаке из подушек и одеяла.

Папино лицо практически сливалось с белоснежными простынями, лишь темные круги под глазами выдавали в нем живого человека. Губы были иссушены и потресканы, скулы заострились. Казалось, он за один день сбросил не меньше десятка килограмм и набрал не менее сотни лет.

Таким я его не видела никогда.

— Папочка! — заливаясь слезами, прокричала я и бросилась к нему. Я трогала его руки, его лицо, в надежде привести его в себя, но он не подавал никаких признаков сознания, разве что грудная клетка еле-еле вздымалась, выпуская воздух с протяжными хрипами.

Глаз он так и не открыл.

Я почувствовала чьи-то горячие руки на своих плечах, а затем меня прижали к груди и начали баюкать и успокаивать, как ребенка, пока я с воем и громкими всхлипами рыдала и стенала.