Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Элбрайн взглянул на Пони, и оба кивком выразили свое согласие. Потом Элбрайн изучающе поглядел на своего маленького друга, пытаясь найти какие-то скрытые мотивы затеянного Джуравилем разговора. Он хорошо знал этого эльфа и чувствовал, что положение народа эльфов не такое уж прочное, как о том заявлял сам Джуравиль.
— Вы обручены? — неожиданно спросил эльф, и его вопрос застиг Элбрайна врасплох. Пони и Элбрайн переглянулись.
— В глубине наших сердец — да, — ответил последний.
— У нас не было ни времени, ни возможностей для
— Что ж, если вы обручились в глубине своих сердец, значит, так оно и есть, — решительно сказал Джуравиль. — Но традиционный обряд обручения необходим. Нужно объявить об этом открыто перед родными и друзьями. Вы должны во всеуслышание заявить о своей верности друг другу и неумирающей любви. Заявить всему миру о том, что существует нечто, превосходящее бренное тело, что есть любовь, которая глубже влечений плоти.
— Мы это сделаем, — пообещал Элбрайн, глядя на Пони, единственную женщину, которую он, как казалось, мог любить, и понимая каждое слово, сказанное Джуравилем.
— Будет два обряда! — решил Джуравиль. — Один для людей, а другой — для тол'алфара.
— Неужели тол'алфару есть дело до нашего обручения? — спросил Элбрайн с некоторым раздражением, удивившим обоих его спутников.
— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил Джуравиль.
— Да потому что тол'алфару есть дело только до тол'алфара, — заключил Элбрайн.
Джуравиль принялся было возражать, но понял, что здесь скрыта ловушка, и лишь рассмеялся.
— Ты не в счет, — сказал Элбрайн.
— Разумеется, — согласился Джуравиль. — Не только я, но и весь народ эльфов Кер'алфара несказанно рад, что Элбрайн и Джилсепони остались живы после похода на Аиду и обрели друг друга. Ваша любовь для нас — как светлый луч в темном мире.
— Вот я и узнал, — произнес Элбрайн.
— Что ты узнал? — хором спросили Джуравиль с Пони.
— Что я, точнее, мы не относимся к числу тех, кто не принадлежит к тол'алфару. По крайней мере, в глазах Белли'мара Джуравиля.
Эльф шумно вздохнул.
— Признаю и сдаюсь, — сказал он.
— Между прочим, я узнал еще кое-что, — объявил Элбрайн, и его лицо расплылось в широкой улыбке.
— В самом деле? — притворно-равнодушным тоном спросил Джуравиль. — Так что же еще сумел узнать мудрый Защитник Полуночник?
— Что Белли'мар Джуравиль намерен вместе с нами отправиться на юго-восток.
Глаза эльфа округлились.
— Я еще не принял решения!
— Тогда поторопись, — велел Элбрайн, — поскольку с рассветом мы все отправляемся в путь.
Он отодвинулся от огня и завернулся в покрывало, служившее ему постелью.
— Нам пора спать, — сказал он Пони. — А нашему другу — самое время вернуться в долину и сказать своей госпоже Дасслеронд, что он будет отсутствовать в течение некоторого времени.
Пони, утомленная дорогой,
Джуравиль не произнес ни слова, и какое-то время оставался сидеть. Рядом с ним, ровно дыша, спали Элбрайн и Пони, а неподалеку, в темноте тихой ночи, слышалось негромкое ржание Дара. Затем эльф ушел, беззвучно растворившись в темноте. Обуреваемый мыслями, он поспешил к своей госпоже.
И все же уход эльфа разбудил Пони. Еще до пробуждения ее сон вдруг наполнился тревожными видениями. Она ощущала тяжесть сильной руки Элбрайна, обнимавшей ее, чувствовала тепло его тела. Казалось, в такую минуту, когда она находилась в объятиях любимого, весь мир должен был бы наполниться радостью и счастьем.
Но мир не наполнялся ни тем, ни другим.
Пони долго пролежала без сна, а затем проснулся и Элбрайн, словно почувствовал ее беспокойство.
— Что тебя тревожит? — негромко спросил он, подвигаясь ближе и целуя ее в затылок.
Пони сжалась, и юноша ощутил это. Он отодвинулся и сел. Теперь его силуэт виднелся на фоне звездного неба.
— Я пытался лишь успокоить тебя, — извиняющимся тоном произнес он.
— Знаю.
— Тогда почему ты сердишься?
Пони задумалась.
— Я не сержусь. Мне просто страшно, — ответила она. Теперь уже ему пришлось задуматься над ее словами.
Он улегся рядом с Пони, повернулся на спину и стал глядеть на звезды. Он никогда не думал, что Пони может быть страшно; по крайней мере, после того, как на их родной город напали гоблины и они лишились крова. Нет, ее страхи явно были вызваны не этими тварями, не великанами и даже не демоном-драконом. Он вспомнил, как она напряглась от его прикосновения. Она не рассердилась на него, он это знал, но…
— Ты же спокойно отнеслась к словам Джуравиля об обручении, — сказал Элбрайн.
— Есть одна малость, о которой ты не упомянул, — ответила Пони, поворачиваясь к нему лицом. — Мы едины сердцем и умом.
— Так в чем тогда дело?
Неожиданно он понял, и его лицо помрачнело.
— Ты боишься забеременеть, — сказал Элбрайн, и его слова неподдельно удивили Пони.
— Как ты догадался?
— Ты же сказала, что мы едины сердцем, — с легкой усмешкой ответил он.
Пони вздохнула, обхватила рукой грудь Элбрайна и осторожно поцеловала его в щеку.
— Когда мы вместе, весь мир кажется мне удивительным. Я забываю вторжение в Дундалис, забываю о гибели Эвелина, Смотрителя и Тантан. Мир кажется не таким ужасным и мрачным, и все чудовища куда-то исчезают.
— Но если бы ты забеременела в этих условиях, чудовища стали бы более чем реальными, — сказал Элбрайн.
— У нас есть долг, — объяснила Пони. — Обладая тем, что дал тебе тол'алфар, и тем, чему меня научил Эвелин, мы должны больше думать о людях, чем о самих себе. Смогла бы я сражаться, будучи беременной? И какая жизнь ожидала бы нашего ребенка в нынешние времена?