Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
— Я умею читать по лицу, — возразил Андаканавар. — И едва ты заговариваешь об Элбрайне, на лице отражаются все твои чувства.
Рейнджер отряхнул снег с шаровар и встал, протянув руку Пони.
— Идем, — сказал он. — Я хочу показать тебе второй дар эльфов. Он тебя освободит.
— Но госпожа Дасслеронд…
— Ее здесь нет, — усмехнулся рейнджер. — Если она позволяет тебе жить, владея секретом би’нелле дасада, знай, что она уже вынесла суждение о тебе. Благосклонное
Продолжая сомневаться, Пони, однако, взяла протянутую руку альпинадорского великана. Андаканавар, как пушинку, поднял ее на ноги.
Он заранее приготовил пещеру у основания громадного вяза. Рейнджер и сам провел немало времени в этой пещере, общаясь с духами Элбрайна и Эвелина. Он подробно рассказал Пони, как ей надо действовать, затем подвел ее к входу.
У одной стены лежало короткое бревно, предназначенное для сидения. Напротив него, на другой стене, помещалось зеркало. Пони не успела толком оглядеться, как Андаканавар задернул над входом покрывало.
Теперь она едва различала очертания стен пещеры. Но иначе было нельзя — Оракул требовал темноты. Следуя наставлениям Андаканавара, Пони уселась на бревно и стала пристально вглядываться в зеркало, думая об Элбрайне. Она вспоминала мгновения, проведенные вместе с ним. Мысли приобретали все большую глубину, пока Пони не слилась с зеркалом. Во многом это состояние напоминала вхождение в танец меча или в магию самоцветов.
Она увидела своего любимого: тень его появилась в зеркале.
— Элбрайн, — прошептала она, и по щекам обильно полились слезы. — Ты меня слышишь?
Она не услышала никаких ответных слов. Тень в зеркале не пошевелилась. Зато Пони вдруг ощутила тепло. Ее любимый находился с нею.
Увы, Элбрайн был не настолько близко, как ей хотелось бы. Пони подалась вперед. Она даже привстала с бревна, однако эти движения нарушили ее сосредоточенность. Образ в зеркале стал бледнеть. А может, его там и не было? Может, то была странная шутка, которую сердце сыграло с ее воображением?
Нет, не шутка. Пони сознавала это. Он был там, в духовном обличье. Ее настоящий Элбрайн.
Пони вновь села, намереваясь еще раз вызвать Элбрайна. И только сейчас она сообразила, как много времени пролетело. Пора возвращаться в Дундалис.
Пони подошла к выходу и отдернула покрывало. Она зажмурилась, привыкая к яркому послеполуденному свету.
— Так ты нашла его? — спросил рейнджер, удобно устроившийся поблизости.
Рядом стоял его черноволосый спутник.
Пони кивнула.
— Я думаю…
— Не надо много думать, милая, — сказал Андаканавар. — Чувствуй.
Он нагнулся и помог ей выбраться из пещеры.
— Тебе пора возвращаться в Дундалис, — сказал рейнджер. — К вечеру обязательно начнется буран.
— А куда теперь направитесь
— К себе, на восток, — ответил рейнджер.
— Не боитесь бурана?
— Для альпинадорца это просто снежок с ветерком, — засмеявшись, ответил рейнджер. — Разумеется, путь у нас нелегкий, но нам он вполне по силам.
Пони долго глядела на синеглазого великана. Они были знакомы всего несколько дней, но она чувствовала, что будет очень скучать по нему.
— Ты обещал учить меня, — с упреком возразила Пони.
— Что я и сделал, — ответил рейнджер. — Ты же сказала, что видела своего погибшего любимого, а это огромный успех для первого общения с Оракулом. Зеркало я оставляю здесь, и ты можешь часто приходить в эту пещеру. С каждым разом у тебя будет получаться все лучше. Ты начнешь учиться самостоятельно. И однажды наступит день, когда ты поймешь. Поймешь, что ты не одинока, что есть место удивительного покоя, ожидающее нас после земной жизни. И когда ты будешь знать это наверняка, а не просто надеяться, ты станешь свободной.
Пони с любопытством глядела на рейнджера, не зная, верить ли его словам и его обещанию.
Упрямая и недоверчивая часть ее личности протестовала — неужели Оракул способен дать ей это совершенно новое знание? Но где-то глубоко, в самом потаенном уголке своего сердца, Пони молила о том, чтобы слова рейнджера оказались правдой.
— Это окно, брат, необходимо плотно занавесить, — сказал вошедший в келью магистр Фио Бурэй.
Фрэнсис, как обычно, стоял у окошка и глядел на поля с западной стороны монастыря. Он повернул к вошедшему свое лицо — на нем застыла гримаса боли.
— Чтобы не проникал холод? — спросил он Бурэя, — Или чтобы не слышать криков тех несчастных?
— По обеим причинам, — мрачно ответил Бурэй.
Потом он несколько смягчился и вздохнул.
— Разве ты не идешь на торжественную службу по случаю наступления нового года? — спросил он.
— О чем нам молиться? — искренне спросил Фрэнсис. — Чтобы чума не проникла за наши стены?
— У меня нет ни времени, ни желания выслушивать твои нескончаемые колкости, брат, — ответил Бурэй. — Отец-настоятель Агронгерр просил передать, что мы скоро начинаем. Ты присоединишься к нам?
Фрэнсис снова повернулся к окну. На поле дрожали тоненькие огоньки костров — дров у чумных больных было очень мало. В месиве из снега и грязи стояли сооруженные из чего придется хлипкие навесы, под которыми лежали больные. Силуэты других больных медленно передвигались между навесами, почти неразличимые во тьме.
— Нет, — ответил Фрэнсис.
— Это обязательная служба, — напомнил ему магистр Бурэй. — Я еще раз спрашиваю: ты пойдешь?
— Нет, — без колебаний повторил Фрэнсис, даже не потрудившись повернуться к Бурэю.