Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Всадники из эскорта ятола оцепили лагерь, оставив единственно открытым проход к воде. Ушей Карвина коснулись испуганные крики; это были голоса женщин и детей. Спустя некоторое время Вен Атанн подал сигнал, что лагерь окружен, возница кареты щелкнул хлыстом, и та покатила в лагерь кочевников.
По мере приближения к шатрам Карвин Пестль понял, что правильно расценил донесшиеся до него крики; похоже, взрослых мужчин в лагере не было.
Вен Атанн подъехал к ним и доложил:
— Все спокойно, ятол.
— Оружия не видно?
— Нет.
Карвин Пестль с любопытством посмотрел на Гриаша и высказал предположение, что, возможно, мужчины отправились на охоту.
— Может, и на охоту, конечно. Однако хорошо известно, что тогайру обычно охотятся рано утром, — с усмешкой отозвался ятол. — На самой, я бы сказал, заре.
— Но…
— Сразу же возникает совершенно естественный вопрос, мой юный друг: если они и в самом деле на охоте, то на кого в данный момент охотятся?
Пестль откинулся на спинку сиденья, изумленно глядя на ятола. Им — даже живот от этого свело — начало овладевать весьма скверное предчувствие.
Ятол Гриаш медленно вышел из кареты и пристально оглядел все, что попало в поле его зрения: стоящие вкруговую шатры кочевников и множество маленьких детей, выглядывающих из них.
— Эти люди размножаются как кролики, — со смешком заметил ятол. — Найдите, кто главный в этом жалком лагере.
Вен Атанн сделал знак одному из жителей Дуан Кел подойти к нему. Они вместе пошли по лагерю: чежу-лей говорил что-то поселенцу, а тот переводил его слова на тогайский.
Везде наблюдалась одна и та же картина: покачивание головы, потом Вен Атанн рявкал что-то, а поселенец повторял, уже более настойчиво.
Но и это не приводило ни к какому результату. Тогда Вен Атанн делал шаг вперед, движением руки приказывал тогайранцу опуститься на землю и в сопровождении поселенца отправлялся дальше.
— Они напуганы, — объяснил Гриаш Карвину. — Не отвечают, потому что не знают, что сказать.
— Ваш человек, Вен Атанн, внушает им страх.
— Отнюдь, — отозвался ятол Гриаш, — Они не знают, что сказать, потому что боятся сказать правду. Эти глупцы не успели придумать правдоподобную ложь, никак не ожидая, что им придется столкнуться с такой силой. Нерешительность выдает их, понимаешь?
— Понимаю, ятол.
— В самом деле? — Гриаш повернулся к Карвину, пристально вглядываясь в его лицо. — Ну, так почему они боятся?
Пестль знал ответ, но никак не мог решиться произнести его вслух.
— Потому что они виновны, — сказал он наконец.
Ятол медленно кивнул, прищурился и снова обратил взгляд на тогайру.
Карвин Пестль не мог отказать этому рассуждению в логике. Для него было очевидно, что жители селения если и не были в сговоре с бандитами, то, по крайней мере, знали о них. Но при виде всех этих перепуганных женщин, детей и стариков слово «виновны» казалось не слишком подходящим.
Его внимание привлекла неожиданно возникшая
— Они говорят, что все мужчины на охоте, ятол, — доложил Вен Атанн.
— Похоже, все, кроме одного.
Солдат подошел к Вен Атанну и толкнул юношу к ногам командира.
чежу-лей кивнул двум другим солдатам, они тут же сорвались с места и скрылись в шатре.
— Кто это? — спросил ятол Гриаш, и бехренский поселенец перевел его вопрос женщине, с которой разговаривал прежде.
Женщина замешкалась с ответом, и переводчик, уже повышенным тоном, снова повторил вопрос.
Вдруг она произнесла что-то, причем так выразительно, что сразу чувствовалось — лжет; это поняли даже те, кто не знал тогайского языка.
Потом неожиданно наступила тишина. Женщина и переводчик сверлили друг друга настороженными взглядами.
— Где остальные? — спокойно спросил ятол Гриаш; переводчик повторил его вопрос.
— Нет остальных, — ответила женщина.
И Гриаш, и Карвин поняли смысл ее ответа без перевода.
— Где остальные? — повторил ятол.
Женщина дала тот же самый ответ. Поселенец собрался перевести его ятолу Гриашу, но тот поднял руку, останавливая его, и посмотрел на Вен Атанна.
— Здесь нет деревьев, чтобы его вздернуть, — произнес ятол. — Сожгите его!
У Карвина глаза полезли на лоб.
— Ятол… — начал было он, но взгляд Гриаша недвусмысленно дал понять, что его решения не подлежат сомнению.
Вен Атанн отрывисто бросил распоряжения. Вскоре пленника оттащили в сторону, распластали на земле и связали ему руки и ноги. Все попытки сопротивления пресекались ударами.
Тогайранцы разразились громкими криками, но солдаты не подпускали их к пленнику.
Гриаш кивнул Вен Атанну, и тот — явно не новичок в такого рода экзекуциях — поджег факел. Один из солдат подбежал к нему и вручил мех, в котором булькала какая-то жидкость.
Масло для ламп, понял Карвин Пестль. Он буквально потерял дар речи, даже дышал, и то с трудом. Однако не смог выдавить ни единого слова протеста; впрочем, было понятно, что ятол и не стал бы его слушать.
Стараясь скрыть отвращение, молодой пастырь смотрел, как Вен Атанн облил тело юноши маслом.
— Спроси ее еще раз, где остальные, — приказал Гриаш переводчику.
Женщина, застывшая с широко открытыми, немигающими глазами, казалось, заколебалась, но потом повторила прежний ответ, хотя гораздо более смиренным тоном.
Ятол с широкой улыбкой на лице посмотрел на женщину.
— Спрашиваю в последний раз, — сказал он без малейшего нажима в голосе.
Та отвернулась. Пестлю страшно хотелось поступить точно так же, но он не смог, загипнотизированный тем, как ятол Гриаш спокойно кивнул Вен Атанну, и тот с непроницаемым лицом поднес горящий факел к телу пленника.