Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Несмотря на уверенность в необходимости предпринять самые решительные действия против тогайру, остальная часть этого дня прошла для Эакима Дуана безрадостно. Ему стало ясно, что время Возрождения опять откладывается, а ведь он надеялся, что не придется мучиться еще одну зиму. В Хасинте зимы весьма умеренные, но и они отзывались болью в его старых костях.
Дела в церкви Абеля на севере тоже идут совсем не так, как хотелось бы Чезру. Если здоровье отца-настоятеля Агронгерра и впрямь улучшается, пройдет много, много месяцев,
По какой-то ему самому до конца не ясной причине Эаким Дуан чувствовал, что с Возрождением придется подождать до тех пор, пока ситуация в Хонсе-Бире не стабилизируется. Казалось бы, в этом могущественном северном королевстве сейчас все было спокойно, но совсем недавно его сотрясали катаклизмы, и в абеликанской церкви после этого так называемого «чуда завета Эвелина», спасшего страну от розовой чумы, все еще царили разброд и шатание.
Все, что Чезру считал незыблемым, внезапно зашаталось у него под ногами.
Тем не менее старый Эаким Дуан вполне мог смириться с этим. Столетия жизни добавляли ему мудрости. Сейчас важно одно: он должен быть максимально неуязвим. Значит, быть по сему.
Дуан вошел в помещение, где хранился священный сосуд, на всякий случай оглянувшись через плечо, хотя никакие правила не запрещали ему этого. Он — Глас Бога и может делать все, что сочтет нужным.
Тем не менее Чезру постоянно напоминал себе, что все связанное с этим сосудом представляет собой самый значительный его секрет, который ни при каких обстоятельствах не должен быть раскрыт.
Нервно потирая руки, он подошел к стоящему в центре помещения подиуму. Усмехнулся — окажись сейчас здесь кто-нибудь, он ничуть не удивился бы его поведению и выражению лица: все жрецы-ятолы приближались к этому сосуду неуверенно и с благоговением. Это немало забавляло Эакима Дуана. Его взволнованность объяснялась совсем другими причинами. Для Чезру в сосуде не было ничего священного или имеющего хотя бы отдаленное отношение к Богу; там, на его дне, под кровью, был вправлен магический драгоценный камень, секрет его бессмертия.
Что такое Бог любой религии, если не надежда на это самое бессмертие?
Обхватив руками сосуд, Эаким Дуан мгновенно ощутил связь с магическим камнем. И хотя не было никаких сомнений в том, что гематит здесь и в любой момент его можно достать, Чезру испытывал облегчение каждый раз, когда эта связь возникала.
Погрузившись в магию камня, а потом и вглубь себя, он тщательно обследовал все закоулки своего дряхлого тела.
Нашел болевые точки — потерявшие эластичность мышцы, ставшие хрупкими кости — и, используя магию гематита, направил туда энергию исцеления. И долго стоял так, очищая тело от шлаков и немощи. Он понимал, что облегчение носит временный характер, а его тело страдает тем, что невозможно исцелить: оно стремительно дряхлеет. И все же эта процедура поможет ему пережить несколько последующих месяцев относительно спокойно — а потом он в очередной раз перехитрит старость.
Мерван Ма наткнулся
И ужасно удивился, застав там Чезру, — настолько, что даже вскрикнул.
Однако погрузившийся в магический транс Эаким Дуан не услышал его.
Отсутствие ответной реакции подхлестнуло интерес юноши. Проклиная себя за то, что ворвался к Гласу Бога, он уже было направился к выходу, но вполне естественное любопытство остановило его.
Мерван Ма не понимал, что происходит; Эаким Дуан никогда не рассказывал ему ни о каком подобном ритуале. Зная, что может ошибаться в таких вопросах, юноша тем не менее испытывал непонятное для него самого ощущение беспокойства.
Это ощущение подтолкнуло преданного слугу Чезру к тому, чтобы снова обругать себя и напомнить, какой он невежа.
И Мерван Ма выскочил из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь и страшно опасаясь побеспокоить Чезру.
Сознание твердило юноше, что возникшее ощущение беспокойства не имеет под собой никаких оснований.
С подсознанием, однако, справиться было труднее.
ГЛАВА 13
ЭТО МОЙ КОНЬ!
Он был не бехренец, а из тогайру: Бринн не сомневалась в этом с того самого момента, как вошла в украшенное гобеленами помещение и остановилась перед ятолом Тао Джин Эаном. У этого человека были прямые волосы цвета воронова крыла и кожа столь характерного для тогайру красноватого с легким прикосновением желтизны оттенка. И хотя фигурой он скорее напоминал бехренца, живущего в роскоши города, Бринн заметила сильную мускулатуру его обнаженных рук.
Тао Джин Эан сурово смотрел на Бринн, спокойно стоящую перед ним вместе с Дии'дак, которая была на полфута выше тогайранки. Ятол, не моргая, с прищуром уставился на девушку.
Бринн хотелось ответить ему таким же взглядом, но она сдержалась. То, что этот человек был тогайранцем, вызывало в ней еще большую ненависть. Он предал своих людей, отказался от древних заветов, перешел на сторону захватчиков. И представлял собой прямую противоположность Бринн, цепко держась за все то, что она презирала. Им нечего было сказать друг другу. Однако тогайранка знала, что ятол Тао придерживается на этот счет другого мнения. Ну что же, пусть пока наслаждается, играя в свои игры.
— Кейлин Кек. Насколько мне известно, никого из Кейлин Кек пока нигде не обнаружили, — произнес он на чистом тогайском, с оттенком насмешки в резко звучащем голосе. — Им нечем гордиться; стоит ли заявлять о своем присутствии? — Бринн не стала обращать внимания на эту издевку; она понимала, что ее проверяют. — Вижу, ты предпочитаешь не расставаться с мечом.
— Я бы оскорбила тебя, если бы пришла без него, — ответила девушка. — Мы встретились, чтобы познакомиться друг с другом. Я — воин, и всякий другой мой облик лишь бы вводил в заблуждение, ты согласен?