Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19

Сальваторе Роберт Энтони

— Так что же ты предлагаешь?

— Осаду, — отозвался Шаунтиль. — Тогайский Дракон не может рассчитывать на прорыв, даже если предположить, что он ей удастся. Вне защиты стен ее войско будет разгромлено в считанные часы. Я предлагаю осаду. Пусть ру едят своих лошадей!

Гайсан Бардох злобно ухмыльнулся.

— Им это вряд ли придется по вкусу.

— Нужно начинать осаду, — повторил Шаунтиль. — А когда добьемся своего, то потребуем безоговорочной капитуляции, а потом повесим на городских стенах эту женщину и ее командиров, убьем дракона, а остальных

ру отпустим в степи.

Ятол Бардох с сомнением посмотрел на чежу-лея.

— А может, лучше предложить сдаться только ей самой и дракону? А потом, когда оба будут мертвы, для виду отпустить остальных ру, подкараулить их и уничтожить всех до единого?

Шаунтилю, честному воину, этот план был не слишком по душе, но он не стал спорить с господином.

— Я позабочусь о том, чтобы организовать осаду, исключающую возможность прорыва, — только и сказал он. — После того как будут приведены в порядок катапульты, мы снова сможем начать обстрел города.

Спустя некоторое время к восточным воротам Дариана приблизился всадник с белым флагом в руках. Объявив, что город осажден, посланец потребовал безоговорочной капитуляции Тогайского Дракона.

Тогайранские воины, слышавшие его слова, заверяли Бринн в готовности умереть, но не выдать врагам отважную предводительницу.

Высоко ценя их поддержку, девушка тем не менее прекрасно понимала всю безысходность ситуации. Она вглядывалась в лица окружавших ее воинов, спрашивая себя, долго ли сохранится эта поддержка и насколько сильна будет их решимость, когда в животах заурчит от голода.

Ятол Перидан подкараулил ятола Маду Ваадана на выходе из темницы.

— Ты сказал Чезру, что Джеста Ту мертв, — заметил Перидан. — С какой целью ты его обманываешь?

— А тебя разве не заинтриговали слова этого мистика?

Собеседник Маду Ваадана нехотя кивнул.

— Чезру говорит, что все это просто хитроумная уловка, — не преминул, однако, добавить он.

— Много лет назад здесь, в Хасинте, жил брат моей матери, — сказал ятол Маду Ваадан. — Он часто рассказывал мне о чуде Возрождения, об удивительном благословенном младенце, который лучше иного взрослого разбирался в учении ятолов и, казалось, имел полное представление о состоянии дел в Бехрене. — Говоря это, он не отрывал от Перидана многозначительного взгляда. — Как будто обладал мудростью веков. — Его собеседник при этих словах отпрянул. — Остальные уже собрались?

Ятол Перидан снова кивнул.

Позже в тот же день Маду Ваадан встретился со всеми съехавшимися в Хасинту жрецами-ятолами и в открытую поделился с ними подозрениями, инспирированными словами Мервана Ма. По его мнению, все вместе выстраивалось в законченную картину, в то время как любая другая попытка объяснить случившееся обречена на провал. Мерван Ма, напомнил Маду Ваадан, был назначен правителем Дариана, а впоследствии, как сообщалось, погиб от руки тогайранской рабыни. Этот юноша занимал довольно высокое положение — и не в таком уж отдаленном будущем должен был занять еще более

высокое, и у него, на первый взгляд, не было никакого резона переходить на сторону явно обреченных врагов Бехрена.

Маду Ваадан сегодня утром беседовал с Астамиром, и мистик объяснил ему, как все произошло с бывшим доверенным помощником Чезру.

Встреча продолжалась недолго. По окончании ее ятол Маду Ваадан повел собравшихся — всего их было двадцать три человека — в покои Эакима Дуана.

— Дракон? — вскинулся тот.

— Ятол Бардох продолжает сражение, — ответил ятол Де Хамман.

— Я принес священный сосуд, Глас Бога, — заявил Маду Ваадан. — Церемония жертвоприношения поставлена под угрозу, но мы надеемся устранить эту напасть.

— Хорошо, — ответил Чезру. — Только надо как можно лучше очистить сосуд, уничтожить все следы магического камня, вправленного в его дно — я не сомневаюсь в этом — предателем Мерваном Ма.

— Конечно, Глас Бога. Это уже сделано.

— Также следует достоверно узнать, с помощью каких ритуалов можно снять порчу с оскверненного сосуда, — продолжал Эаким Дуан.

— Совершенно верно, Глас Бога, — хладнокровно заявил Маду Ваадан. — Именно это и привело нас сюда. — Во взгляде Чезру появилось любопытство. — Ведь именно ты учредил церемонию жертвоприношения в Зале Вечности?

В глазах Эакима Дуана вспыхнули настороженные огоньки. Кажется, он начал понимать!

— Что за чушь? Церемония была учреждена столетия назад… — начал было он, но умолк, широко раскрыв глаза, когда Маду Ваадан достал из-под своего одеяния еще один ритуальный предмет — острый церемониальный нож, — Что за чушь… — повторил Глас Бога, хотя уже понял по выражению лица ятола, что все кончено. — Постой! Постой! Это безумие! Мне ведом истинный путь Бога! Я могу рассказать вам, как действительно обрести вечную жизнь!

— С помощью магических камней? — осведомился Маду Ваадан.

— Ну конечно!

Ятол Маду Ваадан сделал шаг вперед, вонзил нож в грудь Эакима Дуана, отступил на прежнее место и вручил нож следующему. Чезру Дуан умер не сразу, упрямо цепляясь за жизнь, пока каждый из двадцати трех ятолов наносил удар старому негодяю.

— У тебя теперь нет магического камня, Глас Бога. Твой дух не может покинуть тело и спасти тебя от приговора судьбы, — Маду Ваадан наклонился к Чезру так близко, что, наверное, его лицо стало последним, что видел в жизни Эаким Дуан.

— Кощунство… — прошептал тот.

— Возможно, — отозвался Маду Ваадан, — Остается лишь дождаться прихода благословенного младенца, который объяснит, в чем мы были не правы.

Эаким Дуан попытался ответить, но сознание уже покинуло старика.

Жрецы с торжественным видом удалились. Ятол Маду Ваадан приказал исполнить в Чом Дейру Каденцию Печали.

ЭПИЛОГ

— Согласно догматам ятолов, я принимаю на себя управление Хасинтой, — в тот же роковой день заявил Маду Ваадан, обращаясь к нескольким наиболее влиятельным жрецам.