Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19
Шрифт:
Она посмотрела на епископа Браумина с искренним сочувствием и покачала головой.
— Урсал в его руках, а скоро вынужден будет подчиниться и Палмарис, учитывая, что принц Мидалис не сумеет успеть организовать и предложить тебе помощь. И союзников тебе будет найти нелегко, в особенности здесь, в юго-западных областях Хонсе-Бира, где так сильно влияние Урсала и тех герцогов, что перешли на сторону самозванца. Простой народ будет приветствовать Эйдриана, потому что в противном случае придется воевать с ним, а сил на это ни у кого нет.
— Церковь
— Неужели ты рассчитываешь, что твой город выстоит под натиском войск Урсала?
Эти негромко сказанные слова Джилсепони слегка охладили пыл Браумина. Палмарис, конечно, большой город, а его гарнизон силен и неплохо обучен, но меряться силами с Бригадой Непобедимых и тысячами солдат королевской армии…
— Что касается города, я… мне трудно сказать, — сокрушенно признался Херд. Однако выражение беспомощности быстро сбежало с его лица, в темных глазах снова вспыхнули огоньки. — Но готов поклясться, что, пока я жив, ни самозваный король, ни проклятый Де'Уннеро не переступят порог аббатства, разве что их втащат сюда в цепях.
— Не зарекайся, — вздохнула Джилсепони. — Ты просто не представляешь, какая огромная сила выступит против тебя!
— Предлагаешь мне встретить их с распростертыми объятиями?
— Нет. Я умоляю тебя подумать о собственной безопасности, — ответила она. — Бежать в Санта-Мер-Абель, а оттуда в Вангард, если придется. Потому что, если ты останешься…
Ее голос сорвался, и женщина испустила еще один горький вздох.
Эйдриан взмахом руки отпустил присутствующих. Те заторопились прочь, негромко переговариваясь между собой. Оставшись наедине с королем, Де'Уннеро подошел к распахнутой двери, как будто собираясь закрыть ее.
— Отправляйся в Сент-Хонс с аббатом Олином, — сказал ему Эйдриан, нагнувшись над расстеленной на столе картой. — Поможешь ему подготовить официальные документы, провозглашающие перемены в церкви Абеля.
— Какие перемены? — спросил Де'Уннеро и выглянул в коридор, чтобы удостовериться, что аббат уже далеко. — Олин будет отцом-настоятелем?
— На данный момент наш друг Олин исполняет обязанности официального представителя абеликанской церкви в Бехрене, — ответил король. — Пока остальным больше знать не надо. А в самое ближайшее время Олин Жантиль будет провозглашен отцом-настоятелем церкви Абеля в Бехрене.
Монах усмехнулся; такое известие ничуть его не удивило.
— Эта часть нашего плана легче осуществима, чем вторая — сделать Маркало Де'Уннеро отцом-настоятелем абеликанской церкви, — продолжил Эйдриан, и темные глаза Де'Уннеро замерцали. — Большая часть страны, расположенная южнее залива Короны, подчинится моей власти без кровопролития, а вот что
— Они мне не братья, и я готов убивать отступников, не задумываясь, — сквозь зубы процедил Де'Уннеро.
— Тогда вперед, за дело, к вершинам власти, — воскликнул юноша. — Призывай всех, кто готов сотрудничать с королем Эйдрианом, помогать укреплению государства и возрождению церкви. Тем же, кто откажется, открыто угрожать не следует, однако…
Монах прервал его, вскинув руку.
— Я понимаю, что нужно делать — особенно теперь, когда выяснилось, что наши с аббатом Олином пути расходятся.
— Чем больше сторонников ты завербуешь, тем легче нам будет покончить с теми, кто выступит против, — заметил Эйдриан.
После того как Де'Уннеро, криво улыбнувшись, покинул зал, молодой король повернулся к столу и снова склонился над большой картой мира. Провел рукой от Урсала до Палмариса, потом от Энтела через Лапу Богомола и дальше, вдоль побережья, до аббатства Санта-Мер-Абель — самой желанной и, он понимал, самой труднодостижимой цели.
— Ты все видела? — спросил он.
На противоположной стене заколыхалась драпировка, из-за которой показалась Садья.
— Скажи, что ты думаешь насчет герцога Монмута из Йорки?
— Он боится тебя, — ответила певица, подходя к Эйдриану. — И не слишком-то жалует. Хотя его чувства меркнут перед тем, что испытывает к тебе герцог Калас.
— Тем не менее страх Каласа настолько силен, что он обречен быть моим союзником, — заметил король. — А что скажешь о Брезерфорде?
Взгляд Садьи надолго замер на его юном, сильном и, бесспорно, красивом лице.
— Видишь ли, прежде чем затевать сражение с принцем Мидалисом, я должен полностью обезопасить себя с юга. И тут решающую роль будет играть не завоевание симпатий простого люда, а отношение ко мне герцогов, владеющих этими провинциями.
— Простой народ любил короля Дануба, и Джилсепони тоже.
— Простому народу наплевать, кто сидит на урсальском троне. — Эйдриан оторвался от карты, в упор посмотрел на певицу и улыбнулся. — Если у них есть что есть, они любят короля, а если голодают, он вызывает у них ненависть. Все очень просто.
— У тебя они будут сыты, — сказала Садья.
Эйдриан снова повернулся к карте, переведя взгляд от затушеванных красным участков к тем, которые ему еще только предстояло подчинить своей власти.
— На пути к победе я буду проявлять как великодушие, так и жестокость, — спокойно, даже сухо сказал он. — В зависимости от обстоятельств.
То, что в подземелье дворца разлагалось тело несчастного Торренса Пемблбери, лишь придавало значимости этому заявлению.
— Долгой жизни королю Эйдриану. — Женщина мягко коснулась его плеча.
Эйдриан не смотрел на Садью, понимая, что его безразличие в такой момент лишь усиливает его все возрастающую власть над ней, лишь разжигает ее желание.