Демон против люфтваффе
Шрифт:
В портовом кабаке, типичном злачном заведении невысокого пошиба, только Джона Силвера с попугаем не хватает, мистер Гладстон обрисовал расклады.
— Ваших сюда прибывает много. Конечно, все такие мужественные, боевые, хотят дальше сражаться против Германии. А какого же хрена не воевали на Родине и в Войске Польском? Не обижайся, Анджей, я не пытаюсь тебя оскорбить. Но мои соотечественники и французы прямо так говорят.
— Понятно. А какой выход?
Рыжий коротыш отхлебнул пива. Из наёмников, защищавших небо Мадрида исключительно за деньги, он был самый симпатичный, дерзкий и независимый.
— Стать
— Разве это просто?
— Охрененно не просто, — Джонни потрепал меня по плечу. — Но для тебя можно решить вопрос. Дело в том, что я в Румынии по бизнесу. Да, не прохлопал денежки, как бедняга, забыл его имя…
— Сэм. Сэмюель Гершвин.
— Точно. Как переживал! В общем, я наладил дело, продавая авиационные запчасти румынам. А сейчас услышал — набирают в авиашколы, дают преимущество англичанам, имеющим опыт в военных действиях. Усёк?
— Тебе сам Бог велел. Мне что с того?
Прохвост наклонился ближе.
— Сделаем из тебя подданного короля Георга. Не возражаешь? В общем так. Остатки товара я гружу на «Трент», он отплывает через сутки. В экипаже недавно представился матрос, кажется — Вилли Хант его звали. У меня плохо с именами, особенно после трёх литров пива. Короче, я договорюсь с кэпом. Будешь — Билл Хант.
— И кэп меня точно возьмёт? Нахрен ему это?
— Двести фунтов совсем не нахрен. Я же бизнесмен, разве не могу ли помочь старому товарищу по оружию? В Британии отдашь мне четыреста. Так по — честному?
Бизнес со стопроцентной рентабельностью не может быть нечестным. Тем более мой инвестор рискует — вдруг разобьюсь раньше, нежели погашу кредит. Кстати, нет гарантии, что за корочки новопредстваленного грешника он отдаст двести фунтов, а не пятьдесят.
— Согласен! Ну, а родственники Ханта? И английский у меня, скажем мягко, не Оксфорд.
— Из родственников у него только жена. Та, что в каждом порту новая и без двух фунтов не узнаёт. За пару недель в море язык выучишь. Я Ханта, конечно, не видел, но сдаётся мне — он не Шекспир был. Жить захочешь — справишься.
Есть ещё куча деталей, например — биография. При зачислении в ВВС наверняка не такие простые сержанты, как записывающие в пехотное пушечное мясо. С другой стороны, на пути в Англию сверстаю сравнительно правдоподобную анкету бродяги — моряка и немного лётчика — любителя, который походя отправил к праотцам лучшего испанского аса. Прорвёмся!
Путь к британской натурализации начался с того, что я драил палубу и гальюны, таскал уголь на горбу во время бункеровки в Греции, получая только койку и жрачку, но ни пенса жалованья. К тому же маршрут пролёг мимо Италии, Испании и Португалии, ничуть не доброжелательным по отношению к Британии и судам под флагом Юнион — Джек. Когда над мачтами мелькали самолёты этих трёх государств, на душе становилось весьма неуютно, и не у меня одного.
Матросы ничуть не удивились смене внешности недавно помершего товарища. В экипажах старых сухогрузов полно нелегалов под чужим именем, истинные британцы понимают, что не застрахованы от аналогичного поворота судьбы. Кабацкая драка, нож в печень — и до конца жизни предстоит скрываться от правосудия под личиной усопшего.
Из каждой волны, казалось, непременно вынырнет перископ германской субмарины. Наконец, в октябрьском Бискайском заливе штормило так безжалостно, что я готов был плюнуть на Ивана и постучаться к ангелу — вселяй меня в любое британское тело, только избавь от качки.
Поэтому когда «Трент» отшвартовался в Плимуте, и под ногами чавкнула осенней сыростью британская размокшая земля, показалось, что худшее позади. В активе — бумажка от капитана, позволяющая восстановить с моей фотографией паспорт моряка, двадцать фунтов и восемь шиллингов, которые удалось выиграть в карты, отделавшись умеренным количеством побоев за демоническую везучесть, да активная помощь Джоника, трепетно надзирающего за своим капиталовложением.
На суше основательно заштормило в Лондоне, когда мы с Джонни оказались под суровым взглядом майора из разведки. Или контрразведки — шут их разберёшь. Если документы и биография напарника у него особых подозрений не выслали, то в меня вцепился как чёрт в грешную душу. Видно, внутренним чутьём уловил мою чужеродность. Или акцент, манера речи другие — за недели на борту «Трента» я никак не смог превратиться в стопроцентного англичанина.
— В отношении вас, мистер Уильям Джереми Хант, мы проведём дополнительную проверку. До её окончания вы не имеете права покидать пределы Британии.
— Да, сэр! На время проверки я могу поступить в распоряжение Резервного командования КВВС (9)?
Майор недовольно наморщился, отчего короткие жёсткие усы встали торчком, а верхняя губа превратилась в кусочек ёжика.
— Полагаю, мистер Хант, вам не место в нашей авиации. Однако среди резервистов вы не сможете причинить существенного вреда.
Между строк подразумевается: костьми лягу, но не пущу тебя в боевую эскадрилью. Посмотрим.
В лондонском штабе Резервного командования чопорный сэр не стал публично подозревать меня в шпионаже или грядущей измене ридной британской батьковщине, но заявил, что наши с Джонником мадридские подвиги в глазах КВВС не стоят и выеденного яйца. Очевиден подтекст: Альбион поддерживал франкистов. Оказывается, мы воевали «не на той стороне». Поэтому вместо учебной части мы попали на малюсенький аэродром милях в сорока западнее столицы. Мой спонсор плевался, а я почувствовал, что хотя бы перед куратором — небожителем выполнил ближайшую задачу — минимум: нацепил лётный комбинезон КВВС.
На самом деле, боевыми британскими лётчиками нас можно обозвать весьма условно. Во — первых, мы не штатные пилоты, а герои — на — уикенд. То есть недопринятые на службу волонтёры. Зато положена зарплата, на уровне младшего лётного состава, из расчёта одиннадцать шиллингов десять пенсов в день, считающаяся очень хорошей по местным меркам. Я подсчитал — четыреста фунтов буду выплачивать кредитору два года, если не потрачу ни пенса. Он согласился и заявил: а что, собственно, тебе нужно? Кров, кормёжка и форма — за счёт КВВС. Поэтому изъял мою первую получку подчистую. Хочется удавить маленького засранца. Но на нём держится моя легальность в Британии. Так что заслуженную расправу оставляю на потом.