Демон в полдень
Шрифт:
— Даже не думай об этом, — зло зашипел он, — она не покинет клетку.
— Ты не в себе, понимаешь? — медленно заговорил Хасан, глядя в бешенные глаза друга и стараясь не совершать резких движений. — Ты всегда отличался…нестандартным отношением к женщинам. И я закрывал на это глаза. На это…Это уже за гранью. Ты выпустишь её. И дашь мне оказать этой несчастной первую помощь. А потом мы поедем в больницу и…
Хасан не смог договорить. Громкий издевательский смех прервал его попытку достучаться до тех остатков разума, что еще, как он надеялся, сохранились в Тамире.
— Ты
— Хватит! — заорал Хасан, не выдержав. — Ты просто псих, у которого началось обострение из-за наркоты!
— Псих? Я псих? — Тамир несколько раз облизнул губы. — Ладно, я расскажу тебе кое-что. Чего ты не знаешь. Но будь готов.
— К чему? — с легким отвращением глядя на лихорадочно топчущегося на месте друга. Глаза Тамира округлились еще сильнее, отчего казались непропорционально большими. А ноздри нервно раздувались словно у загнанной лошади. Периодически он вцеплялся в собственные волосы и начинал рычать, будто дикий зверь, угодивший в капкан. «Для полноты картины не хватает только пены изо рта», — в какой-то момент подумал Хасан.
— К тому, что весь твой мир изменится, — прошептал Тамир и его лицо исказила болезненная гримаса. Со стоном потерев лицо, мужчина отошел к стенке и с громким уставшим выдохом упал на пол, словно подломленный.
— Ты знаешь, что наши мамы были знакомы практически всю жизнь? — задал неожиданный вопрос Тамир, уставившись невидящим взглядом в одну точку.
Хасан неуверенно кивнул, а после, поняв, что друг не видел его жеста, произнес:
— Да, с детства.
— А тебя никогда не интересовало, где две женщины, у которых разница в возрасте почти семь лет, могли познакомиться? — с кривой усмешкой поинтересовался Тамир.
— Это не такая уж большая разница, — пожал плечами Хасан и незаметно придвинулся поближе к клетке, чтобы иметь возможность поглядывать на пленницу, все еще находящуюся в бессознательном состоянии. Он переживал, что ей плохо, что она умирает и ей срочно нужна помощь, в то время, как он тратит драгоценное минуты на пространные диалоги с полубезумным хозяином дома.
— В детстве — огромная, — не согласился Тамир. — Практически непреодолимая. Но для наших мам это не было проблемой. Знаешь, почему?
— Нет, но очевидно сейчас узнаю, — не удержался от сарказма Хасан.
— Твоя мама работала на нас, на мою мать и её семью, — прохрипел Тамир.
— Что значит, работала? — в замешательстве замер Хасан от новой и столь неожиданной информации. Даже перестал рассматривал замок на клетке.
— Настоящее имя моей матери — Августа Сюзанна Лувенская, — одарив друга тяжелым и чуть надменным взглядом заявил Тамир со значимостью, сопровождавшей каждое произнесенное им слово.
Несколько минут понадобилось Хасану чтобы осмыслить услышанное. Усомниться в адекватности Тамира. Прийти к выводу, что у того мозги окончательно свернулись, превратившись в скисшее молоко. И с сочувствием произнести:
— Тебе нужно квалифицированная помощь.
— Не веришь мне, — скривился Тамир, явно не удивившись подобному ответу. — Я тебе докажу.
Он
— Видишь? — его палец уткнулся в небольшой, успевший основательно зарубцеваться, а потому явно старый шрам. Который по форме своей напоминал…тройную лилию. Символ трех главных человеческих добродетелей — веры, надежды и милосердия. А еще…
— Символ королевской власти, — пробормотал Хасан, не веря своим глазам. Он знал. Знал про эту традицию, тщательно соблюдавшуюся бывшим правящим родом — ставить клеймо всем, в ком текла королевская кровь. И рассказывала ему об этом…мама. Его дорогая и отчаянно любимая мама.
— Ты понял, — с усмешкой победителя кивнул Тамир. — Да, моя мама — младшая из пяти расстрелянных Принцесс. Ей удалось выжить. Благодаря твоей матери, которая была её горничной и няней в одном лице. В итоге, только им двоим удалось пережить ту ночь, в которую была похоронена не только королевская семья, но и будущее этой страны. Знаешь, почему? Потому что в ту ночь история сделала крутой вираж и пошла по-другому пути развития.
Хасану нечего было ответить. Он молчал, глядя на друга детства, которого уже заметно трясло, словно в горячечном бреду.
— Не смотри на меня так! — вдруг закричал Тамир, ударив кулаком в пол и подняв небольшое серое облачко пыли. — Я не свихнувшийся от дури псих!
— Как скажешь, — покладисто кивнул Хасан, — я тебе верю.
— Нет, не веришь, — остервенело замотал головой Тамир. — Я вижу это по твоим глазам. Я поэтому ничего не рассказывал тебе. Знал, что ты решишь, будто я спятил. Но это уже не важно. Главное, что я поймал её.
Тмир с такой жгучей ненавистью глянул на обитательницу клетки, что Хасан не выдержал:
— Кто она?
— Все еще надеешься аки рыцарь спасти прекрасную невольницу? — громко, запрокинув голову назад, расхохотался Тамир. — Не выйдет. Знаешь, почему?
— Да, потому что я — не рыцарь.
— И она на самом деле не так прекрасна, — выразительно прошептал Тамир. — То, что ты видишь — всего лишь оболочка, которую использует эта тварь. Знаешь, сколько таких «одёжек» она сменила за свою более, чем долгую жизнь? Сотни! Сотни загубленных несчастных женщин, в которых эта тварь вселялась, вытесняя, вытравливая их души из собственных тел!
— Зачем она тебе? — ощущая, будто погружается в ночной кошмар, спросил Хасан.
— Лучше спроси, зачем я ей. Она охотится за мной не первый год. Да и не только она. Другие, её дружки, тоже приходили. Но она самая сильная, самая опасная из них всех. И теперь она в моей власти.
— Если она, как ты говоришь…демон, — с трудом выговорил Хасан, не веря, что вообще ведет подобные разговоры, — то что ей от тебя нужно? Ты кто?
— Я наследник рода, — просто ответил Тамир и развел руками так, словно эта информация говорила сама за себя. Но, очевидно, увидев растерянность в глазах Хасана, раздраженно вздохнул и снизошел до пояснения: — Тварь думает, что я знаю, где книга.