Демон Вася или Черт по обмену
Шрифт:
– Лилия, - я повернулся к девочке, - ты уверена?
– Они убили всех, кого я знала. Я хочу увидеть, как они сдохнут, - с ненавистью прошептала девочка.
– Не сдохнут, а умрут.
Мне показалось, или Вал собрался сделать из крестьянской девчонки леди? Хотя, если я прав и в ней действительно течет кровь инкубов, то ее род восходит к началу времен.
– Это хорошие люди умирают, а плохие - дохнут!
– упрямо повторила Лилия.
– Это её право. Право мести. Иди, - произнес я, глядя на Геру. Он только ниже склонил голову.
–
Эльф кивнул и сделал пару пасов в сторону девочки, затем вытащил из кармана морковку и небольшой светящийся камешек, который отдал малышке.
– Световой камень, - пояснил он ей, - он будет освещать тебе дорогу.
Девочка осторожно взяла камешек в ладошку и решительно отправилась в путь. Мы следили за ней. Лилия медленно шла к храму. Вот она прошла рубеж, где я почувствовал первую преграду, еще шажок, еще, и она скрылась в темном зеве входа.
– Защита снята, - с удивлением констатировал Лис, жуя морковь, - я до последнего момента был уверен, что это легенда.
Геракл и вампир, которого, кстати, звали почти нормальным русским именем Ваника, первыми бросились к зданию, следом за ним устремились эльф и Вал, Хаш ждал меня.
– Тузик, все, кто со мной - друзья, остальных можешь убить. Охраняй выход.
– Эй, - влез озабоченный змей, - а после того, как ты их убьешь, не забудь пошарить по карманам! Руки тебе не зря даны.
– Белочка!
– укоризненно начал я, вбегая в храм.
– Что, Белочка?
– забрюзжал змей.
– Мародерство - самая приятная часть убийства, между прочим! А с твоими моральными принципами мы на паперти скоро окажемся! Тузик, слушай меня! Я часть твоего хозяина!
Он еще что-то кричал, но я уже не вникал. В разрушенном помещении было относительно светло, неровный свет давал висящий под потолком зеленоватый шар. Впрочем, с недавнего времени я прекрасно видел в темноте, не настолько четко, как днем, но достаточно, чтобы не расшибить лоб о случайные преграды. Внутри храм состоял из большого круглого помещения с обвалившимися стенами, посреди которого возвышался постамент с безголовой скульптурой в широком одеянии. Бородатая голова валялась тут же рядом на украшенном мозаикой грязном полу. В воздухе летала легкая взвесь.
– Давно мечтал это сделать, - заявил довольный Задира, засовывая в рот огрызок морковки и закидывая мечи в наспинные ножны.
Хм, из какого же металла у него клинки, если они рубят камень?
– Здесь спуск в подвал!
Лис, с наслаждением пнул ногой каменную голову, и они с Хашем скрылись в темноте. От пинка голова развернулась, и на меня уставился один глаз, второй был отбит вместе с куском носа и частью щеки.
– Что зенки вылупил?
– не знаю, зачем спросил я у головы.
– Хотел стать властелином мира и в итоге валяешься в заросшем сорняками разрушенном сарае, а в подвале темные колдуны, против которых ты так боролся, творят всяческие непотребства, - голова виновато молчала.
– Нечего сказать в свое оправдание?
– Это не я!
От неожиданности меня подбросило вверх на полметра. Я уцепился за биту и, развернувшись вокруг своей оси, приготовился отражать невидимую опасность. Но в помещении никого не было, только снизу слышались крики, грохот и звон металла. Мне ничего не оставалось, как подозрительно уставиться на голову.
– Эй, голова профессора Доуэля, это твои шуточки?
– голова молчала, а я почувствовал себя идиотом.
– Ладно, раз тебе нечего сказать в свое оправдание, то и валяйся здесь в полном одиночестве.
– Спроси у него, где спрятаны сокровища, - зашипел змей.
– Ты же сам их увидел в подвале.
– Какие же там сокровища? Там свалена совсем малюсенькая заначка на черный день. Нам с тобою даже на захудалый островок не хватит, - и, не дожидаясь, пока я отреагирую, Белочка заверещал, - слушай, голова брата Черномора, я к тебе обращаюсь, колись, где спрятал сокровища убиенной тобой тещи? Клад где, ирод?
– О чем это он? Какой тещи? Я не был женат!
– с возмущением ответил невидимый голос.
– Ага! Значит, от клада не отказываемся!
– радостно завопил Белочка.
– Соль, ну-ка, тресни волшебной дубинкой по каменной башке, глядишь, и чистосердечное признание услышим. А то взяли моду склерозниками притворяться, честных чертей обманывать! А когда голову разобьешь, нужно и постамент повалить...
Я замахнулся битой.
– Стой! Давайте обсудим ваше предложение!
– закричала испуганно голова.
– Я согласен отдать вам десять процентов, при условии, что вы меня отсюда заберете!
– Что? Какие-то жалкие десять процентов?
– возмутился я.
– Да мы бы за такие деньги даже спать сюда не пришли!
– Он нас за лохов держит?
– с надрывом в голосе воскликнул Белочка.
– Бей, Соль! По уху его, по уху! Оно легко отколется, там трещинка видна!
– Тридцать!
– Меньше, чем на девяносто семь я не согласен!
– Да вы что? Это же бюджет небольшой страны! Зачем вам столько? Сорок один!
– А ты знаешь, какая у меня родня? Четверо здоровенных братьев, которые жрут пять раз в день! А еще теща и жена-мотовка. А дети! Ты подумал о моих детях? Представь, как они плачут, папку с гостинцами ждут! Восемьдесят!
– Какие дети? Какие братья?
– завыл голос.
– Никого у тебя нет!
– Так будут! О будущем уже сегодня нужно заботиться! Восемьдесят пять!
– Я разорен! Всю жизнь собирал по крупиночке, по медяшке, холил, лелеял, пересчитывал, протирал тряпочкой, перекладывал с места на место. Пятьдесят! Кровопийцы!
– Нет, Соль, ты его послушай! Он собирал! Да ты на постаменте простоял с высокомерной мордой, а верующие тебе натаскали подношений! Кстати, а клад хоть большой?