Демоническое стекло
Шрифт:
— О, иди, посмотри!
В самом углу, под недовольным дядькой на коне, обнаружился черный шкафчик, высотой мне по грудь и весь покрытый пылью. Я сразу поняла, почему Дженна назвала его «затейливым»: в шкафу хранилась всего одна книга, зато она была заключена в стеклянный куб, а на стекле вырезаны непонятные знаки.
Дженна сказала:
— Попробуй открыть!
Не найдя ручки, я подцепила пальцами край стекла и тут же отдернула руку:
— Ого!
— Скажи, круто? Шкафчик серьезно заколдован.
Это еще очень мягко
— Интересно, что это за книга? Кто-то явно не хочет, чтобы ее читали.
— Действительно, не хочет.
Мы с Дженной резко обернулись.
Позади стоял папа, сцепив руки за спиной и чуть заметно усмехаясь.
— Это — фамильный гримуар семейства Торн. Сборник заклинаний.
— Я знаю, что такое гримуар! — огрызнулась я.
А папа продолжил, словно я ничего не говорила.
— В нем заключены самые страшные темные заклинания, известные экстраординариям. Совет много лет назад постановил держать его под замком.
— Получается, Торны были ведьмами?
Папа провел рукой по верху шкафчика. Я невольно вздрогнула, но на папу защитная магия как будто не действовала.
— Да, — ответил он. — Разумеется, темными ведьмами. Очень могущественными и отлично умеющими скрывать свою сущность от людей.
— Это они превратили Алису в демона?
Дженна поперхнулась от неожиданности, а папа несколько мгновений изучающе смотрел на меня, прежде чем ответить.
— Да. Умница, быстро догадалась.
Он, кажется, был искренне доволен, и меня пронзила внезапная радость. Впрочем, я не подала виду.
— Вообще-то, мне помогла Дженна. Она вычитала в какой-то книге, что во время войны здесь жили эвакуированные школьницы, а я вспомнила, как миссис Каснофф рассказывала, что Алису, э-э… преобразила женщина по фамилии Торн. Мы потому сюда и пришли — я подумала, может, в книгах найдется фотография Алисы.
— У меня есть фотография твоей прабабушки времен ее пребывания в аббатстве. Отчего ты меня не спросила?
Ядовитый комментарий так и просился на язык, но я сдержалась. Папа прав — логично было бы попросить у него фотографию, а не играть в героев плаща и кинжала в библиотеке.
Спасибо Дженне — она сказала, глядя отцу в глаза:
— Мистер Атертон, последние шестнадцать лет Софи постоянно все врали — не об одном, так о другом. В «Гекате» она здорово научилась выяснять правду самостоятельно. Привыкла, понимаете.
Пускай Дженна всего лишь хрупкая блондинка с патологической любовью к розовому цвету — все-таки она вампир, а значит, умеет, когда надо, выглядеть довольно устрашающе. Мне жутко хотелось подойти к ней и обнять покрепче.
Папа переводил взгляд с нее на меня и обратно.
— Миссис Каснофф говорила, что вы, девочки, — грозная команда. Теперь я ее понимаю. Что ж, если вам больше ничего не нужно в библиотеке, не прогуляешься
Интересно, папа всегда разговаривает так, словно только что вышел из романов Джейн Остен, или бывают исключения? Как это моя сверхпрактичная мамочка ухитрилась в такого влюбиться? Мне кажется, она не из тех, кого можно обаять изысканными речами. Впрочем, не мне судить. Я и сама никогда бы не подумала, что влюблюсь в красавчика-одноклассника, к тому же тайного убийцу экстраординариев.
Я сказала:
— Уже темнеет.
— О, я уверен, что света еще довольно. В это время дня дом особенно живописен.
За несколько недель, что мы с папой знакомы, я научилась понимать его по глазам и по интонациям. Сейчас его глаза говорили, что мы отправимся на прогулку вне всякой зависимости от моих желаний.
— Ладно, — согласилась я. — Почему бы нет?
— Вот и прекрасно! Дженна, ты сможешь немного побыть одна?
Дженна глянула на меня.
— Конечно, мистер Атертон. Я… Я пойду проведаю Кэла.
— Прекрасная мысль, — сказал папа и подставил мне локоть. — Прошу!
ГЛАВА 8
В вестибюле служанка смахивала пыль с мраморного столика, только не салфеткой и не метелочкой из перьев, а просто водила руками над столешницей. Пыль взлетала облачком и мгновенно исчезала. Смотреть на это было так же непривычно, как на мобильный телефон и компьютер. В «Гекате» магию не применяли вот так, запросто. Миссис Каснофф ни за что бы не позволила нам использовать свои специфические способности для хозяйственных нужд.
Когда мы вышли из дома, я заговорила первой:
— Слушай, пап, извини, что я трогала твой волшебный шкафчик или как его там. Я не знала.
Папа не ответил и только глубоко вдохнул.
— Чудесно! Ты чуешь, Софи?
— Э-э… Что я должна чуять?
— Лаванду. Здесь все ею засажено. Особенно благоухает в такие вот тихие вечера.
Я осторожно потянула носом. Точно, пахнет приятно, и вечер прекрасный: не слишком тепло, не слишком холодно, и тени ползут по зеленой лужайке. Наверное, я бы восхитилась еще больше, если бы здесь не было спецприемника для несовершеннолетних демонов.
Мы пошли дальше молча. Моя рука лежала на сгибе папиного локтя. Это было приятно и немного странно. Я ни о чем не могла думать и все повторяла про себя: «Это мой папа. Мы идем под руку с папой, словно он и не отсутствовал в моей жизни почти семнадцать лет».
Мы перешли каменный мостик, поднялись на небольшой холм и остановились, глядя на дом.
Папа был прав: вид такой, что дух захватывает. Приютившееся в зеленой долине аббатство Торн озарено мягким золотистым светом, а вокруг, словно оберегая и защищая, стоит лес. Я хотела подумать «Как красиво!» — а вместо этого думала лишь о том, насколько иной была бы моя жизнь, если бы Алиса когда-то здесь не оказалась.