Демонолога вызывали? Том 1
Шрифт:
Граф Свейский, чьи предки переселились в империю с северных земель, выслал мне оттиски древней рукописи, которая принадлежала его отцу. За десяток ветхих страниц я отдал столько денег, сколько хватило бы на годовое содержание всех окрестных деревень, но это стоило того.
В рукописи говорилось о племени магов-отшельников. Когда-то они жили бок о бок с северянами, пока не обнаружили среди Аккардских гор источник древней силы. После этого легенды о местных мастерах пошли по всему краю. Целительство, прорицания, контроль над природой —
Признаю, я был слишком горяч и не внял предостережениям. Ты, тот, кто читает эти строки, волен осудить меня, но подумай — в моих руках оказался ключ к возрождению рода Митасовых. Разве имел я право упустить его?
В тот же вечер я снарядился в дорогу. Меня не смогли остановить ни стареющий отец, чье тело слабело с каждым днем; ни малолетний сын, ни супруга, которая грозилась покинуть наше имение и уйти в монастырь в случае моей отлучки.
Я лишь сказал, чтоб делала все, что посчитает нужным, хоть катилась под три черта, если вздумается. Вечером же моя карета выдвинулась в путь.
Долгих три дня дороги заставили лошадей выбиться из сил. Мой кучер, вечный спутник, и я гнали их до мыла, пока они изможденные не стали спотыкаться через шаг. Вечером же четвертого дня мы прибыли к подножию Аккардских гор. У самой острой вершины, где ровное плато резко обрывалось, виднелся лагерь чудотворцев. Ни шквальный ветер, ни разряженный воздух нисколько не смущал их. В тот момент я молил Всевышнего лишь обо дном: дай мне сил, чтобы взобраться наверх.
К полудню шестого дня, изодрав колени и ладони в кровь, потеряв несколько ногтей, я смог взобраться на самую вершину. Равнодушные взгляды суровых мужей, живших на этой горе, встретили лишь меня одного… спи спокойно, дорогой друг.
Я бегал глазами по строчкам старого дневника, погружаясь все глубже в историю рода Митасовых. Теперь уже — своих предков. На этих желтых страницах он в красочных деталях рассказывал о том, как жил несколько недель в племени горных отшельников. Как закалял тело и характер в суровых условиях.
Горные чудотворцы же вместе с тем помогали постигнуть ему неизведанное. Александр Иванович описывал различные методики медитации, среди которых были и использования разного рода веществ, микстур и декоктов, состава которых он не знал. Также в ход шли грибы и мох.
Совсем скоро, писал он, к нему во снах стал приходить голос, пока однажды не явился лично. Рогатый человек, предложивший силу в обмен на его жизнь и жизнь близких. Он согласился, но, когда вернулся домой и застал полную разруху: отец умер, жена ушла в монастырь, а сын пропал невесть где — осознание ударило
Александр Иванович понял, что наделал и что это было фатальной ошибкой. Что в погоне за силой позабыл в чем обычное людское счастье.
Журнал так и пестрил различными символами и закорючками на полях. Дата сменяла дату. И с каждым листом я видел, как почерк становился хуже. Чем дальше шла история, тем запутаннее становился слог и труднее воспринимать написанное.
Создавалось впечатление, что Александр Иванович торопился, что было мочи, но его здравый разум все быстрее и быстрее угасал, пока в один момент не потух окончательно.
Записи обрывались рядом непонятных символов, а дальше часть листов была вырвана с корнем.
— Ты понимаешь, что тут написано? — спросил я у бесенка и ткнул пальцем в иероглифы.
Бес слез с руки, спрыгнул на стол и критично принялся рассматривать каракули. С одного бока. С другого. Постоял на руках вниз головой, после чего резюмировал:
— Ни слова не понимаю. Марк, у него чердак протек, — он покрутил пальцем у виска, — я вообще сомневаюсь, что он последние листы в адекватном осознании себя писал. Оглянись и посмотри внимательнее — у него тут за каждым углом всякая ерунда выцарапана. Вот, например…
Он вспорхнул крыльями и пересел на деревянный подоконник, после чего постучал когтистым пальцем по торцу.
— Видишь? Какое еще «.ВЕК·ВАК.»? Тебе это хоть о чем-нибудь говорит?
Я покрутил головой.
— Ни единого слова не понимаю.
И если слово «ВЕК» я еще как-то худо-бедно притягивал за уши к временному отрезку, то вот загадочное «ВАК» действительно оставалось для меня тайной за тремя печатями. На каждую из печатей по букве.
Я закрыл дневник и осмотрел помещение еще раз, но уже глазами, привыкшими к свету, а не сумрачным коридорам. И действительно: мебель, стены, стол, подоконник, почти все было испещрено странными символами и узорами, наслаивающимися друг на друга.
— Красота, — сказал бесенок, осматривая вместе со мной комнату.
Мое внимание привлек кованый сундук, который я приметил, когда входил в комнату. Металлические части каркаса тоже были усеяны разномастными линиями и узорами, которые понимал лишь их творец.
Я присел на корточки рядом с ларем и вытянул ключ из кармана.
— Ключ от всех две…
— Это сундук, бес — перебил я его. — И даже не дверь, а крышка.
— Ты скучный, — ответил рогатый.
— А ты желчный маленький говнюк, но я тебя почему-то терплю, — я пожал плечами и вставил ключ в амбарный замок. По весу он был явно тяжелее кирпича, когда я его снял и аккуратно положил на пол перед собой.
Аккуратно прикоснулся к крышке. Кто его знает, вдруг у Александра Ивановича тут не только проклятия припрятаны, а еще и огромный сундук-монстр, рот которого он закрыл на замок, чтоб на людей не кидался. А ему тут — раз — и рот открыли.
Но ничего не случилось. Я ощутил отполированную гладкую поверхность крышки, после чего поддел кончиками пальцев край и поднял ее вверх.
Внутри лежало разное: аккуратно сложенные шелковые вещи, очень приятные наощупь; кожаный сверток, внутри которого оказались бритвенные принадлежности — опасная бритва, помазок и чаша для пены.