Демонолога вызывали? Том 2
Шрифт:
— Перебью тебя, пока ты не скатился в многочасовой злодейский монолог, уж извини, — сказал я. — У меня нет на него времени.
— ПРИЗНАТЬСЯ, ТЫ МНЕ ТОЖЕ НАСКУЧИЛ, — с обидой отозвался Спящий. — НО СПАСИБО, ЧТО ЗАШЕЛ. ГОСТИ, ХОТЬ И ТАКИЕ НАХАЛЬНЫЕ, ЗАГЛЯДЫВАЮТ НЕЧАСТО.
— Что поделаешь? Уважение к авторитетам — не самая сильная моя сторона, — сказал я и тут же метнул в его сторону Плеть Пламени. За время нашего разговора она зарядилась так, что трещала и жгла мне ладони. Огромный искрящийся сноп хлестнул осьминога по морде. Два
Но осьминожьи глаза Спящего смотрели по-прежнему. На меня и при этом мимо.
— ЗРЯ, — сказал он.
А потом Великий Спящий ударил. Вернее, он сам даже не шелохнулся. Но извне нахлынула такая волна ментального давления, что я невольно зажмурился. Даже самая изнурительная мигрень не шла ни в какое сравнение с этой атакой. Меня как будто пришибло огромным невидимым кулаком. Ментальный конструкт, эта оболочка, в которую я переходил, когда решал вопросы вне реального мира, трескалась по швам, крошилась как сдобное печенье. Только чудом мне удавалось сохранить разум.
Еще один удар. Меня бросило назад с такой силой, словно врезался весь железнодорожный состав. Я ударился в стену спиной, которая рассыпалась.
Рассыпался и сам грот вокруг. Последним, что растаяло, были глаза Великого Спящего — два фонаря посреди вселенского Никогде, наконец наполнившиеся осмысленностью.
Но потом исчезли и они, уступив место тьме.
— Каммерер! Просыпайся! Ох, и нашел же ты время, чтоб отрубиться! Как по закону подлости! Живее, не то нам обоим несдобровать.
— Здесь я, здесь, — произнес я. То есть не совсем произнес — кое-как обозначил слова. Язык с трудом поворачивался, будто я отходил от тяжелого наркоза.
Или вынырнул с большой глубины. В голове нещадно бил колокол. Зато вернулось зрение, и перед собой я увидел морду Альфа. Встревоженную до крайности морду.
— А я уж собирался тебе нос выкручивать, чтоб он стал похож на сливу. Но не успел.
— И это хорошо, — насилу выдавил я. — Неправильно с человеком без чувств устраивать подобные фокусы. Особенно если этот человек может отплатить тебе с лихвой.
Альф кивнул.
— Да, с шутками у тебя всегда было туго. К слову, о бесчувственных. Как только ты начал подавать признаки жизни, Смоляков сразу же затих. Лишь бы кони не двинул.
Его палец с обгрызенным когтем указал на Илью Олеговича. Тот полусидел в кресле, совсем как человек, изрядно вымотавшийся после тяжелой работы и решивший слегка прикорнуть.
Только вот у человека не бывает клыков размером с лезвие хорошего кинжала и густой шерсти на лице.
— Это вряд ли, — сказал я, поднимаясь на ноги. Ребра и поясница тут же отозвались тупой, ноющей болью. По ощущениям я нажил как минимум одну трещину. Когда меня выдернуло из тела на встречу с Великим Соней, оставшаяся без хозяина оболочка грохнулась на пол и приземлилась неудачно. А поверхность тут — это не мягкий снежок
Если бы мы сейчас никуда не спешили, можно было бы заняться восстановлением сил и подлатать травмы. Но времени нам как раз и не хватало. Поэтому пришлось обойтись магическими «пластырями». Очень грубые лечебные заклятия, потому что складываются буквально на ходу из свободных потоков энергии. Долго их не проносить, потому что эта энергия быстро портится и рассеивается. Но пока я не могу позволить себе что-то лучше, сойдет и такое.
— Что ты там увидел? Что-то о проклятии узнал? Кто его наложил? Как снять? — принялся Альф бомбардировать меня вопросами.
— Ничем порадовать не могу, — процедил я, сцепив зубы. Пластыри больно вгрызались в кость, обволакивали ее. — Хозяин проклятия оказался весьма несговорчивым. Крайне скользкий тип.
— А кто он? Мы с ним раньше встречались? — спросил Альф, а потом замолк с озадаченной миной.
К жгучему ощущению в ребрах прибавилось ощущение, будто кто-то щекочет затылок пером изнутри.
— Ого! — вскричал бес. — Нет, если бы мы с ЭТИМ встретились, я бы точно запомнил!
— Не могу сказать, что хочу еще раз его навестить, — ответил я. — Но сейчас не это важно. Ты еще помнишь, как переходить в форму Яростной Атаки?
Альф выпятил грудь.
— Я всегда в форме! В наилучшей из возможных!
Я выставил вперед ладонь.
— Кажется, ты меня не услышал. Альфред фон Тирпих, ты помнишь, как переходить в форму Яростной Атаки?
Когда я повторил вопрос — медленно, с расстановкой, с нажимом на последние слова — до него наконец дошло, чего именно я добиваюсь. Он сделал круг по комнате, но зазевался и едва не врезался в кресло со Смоляковым. С трудом притормозил и умостился на подголовнике. Я подошел к бесу. Он поднял на меня глаза. Полные нерешительности глаза.
— Вообще да, но я давно не пробовал, потому что… ты вроде как обычно и сам справляешься, Марк. Я так, на подхвате. Да, у мамки Крудо тогда была заварушка, но там был демон-мелкая сошка, ему и просто так навалять получилось.
Марк? Похоже, Альфа действительно проняло, раз он оставил в стороне свое типичное насмешливое «Каммерер». Это происходило на моей памяти всего три или четыре раза — исчезающе редкое явление.
— Ты мне скажи, в чем дело? — спросил Альф. — Кого мы собираемся яростно атаковать?
И тут ожил Смоляков. Подгадал момент он очень и очень точно. Словно актер, который долго ждал за кулисами команду «выйти на сцену» и наконец ее получил. Его тело рванулось вперед, жилы на руках и ногах, прочно закрепленных ремнями напряглись. Двигался он с такой мощью, что мне казалось, будто с минуты на минуту у Ильи Олеговича начнет лопаться кожа. Голова его все еще была неловко повернута вправо, в мою сторону. Глаза светились бледным зеленоватым светом.
Я сразу узнал этот свет. Да и как иначе — ведь видел его совсем недавно.