Демонология Сангомара. Яд и Меч
Шрифт:
– Вы добавили выжимку из олеандра, чтобы сбить меня со следа, учитель.
С этими словами, продолжая принюхиваться и не сводя глаз с Вицеллия, который вздернул ехидно брови, Юлиан капнул из сосуда на палец и облизнул жидкость. Затем, с широкой улыбкой от уха до уха, запрокинул голову и залил кровь из склянки в рот.
– Белая Роза, которую вы попытались выдать за Голубой Олеандр.
– Да, верно. Хотя редкий дурак будет маскировать один яд другим. Как ощущения?
– Никак. Доза была небольшой.
– Для тебя да, – Вицеллий
– Хм… Семь, может десять минут.
– Нет. Раньше, из-за больного сердца. А симптомы?
– Паралич и отказ сердца.
– Да, хоть что-то да запомнил. Хороший из меня учитель.
– Хороший… – эхом вторил граф и интеллигентно улыбнулся.
Вдруг старый веномансер что-то вспомнил и обвиняюще покосился на ученика, к которому его пригласил друг почти тридцать лет назад, когда Гор’Ахаг после жуткого скандала решил покинуть службу у Его Величества.
– Ты забыл принять вчера смесь.
– Не до того было, учитель, – Юлиан прикрыл глаза и откинулся назад. – Со дня на день все побережье будет усыпано обломками кораблей, словно костьми. А сами человеческие кости будут перевариваться в желудке у Спящего.
Очень худыми пальцами Вицеллий Гор’Ахаг погладил свое золотое выпуклое кольцо в виде паука, лапки которого служили ободком. Из-под темных бровей молодого графа ощупывал вечно настороженный и чуткий взор старого веномансера, но процесс изучения прервала дрожь. Она пробежала по лицу и телу вампира, и он болезненно сморщился, а круги под глазами стали темнее и отчетливее.
– Вы, похоже, тоже не приняли лекарства, учитель.
– Не ерничай, – Вицеллий скользнул в жесткую сумму и достал оттуда другую склянку, с ободком красного цвета, и выпил кровь. – Увы, за свое искусство приходится очень дорого платить.
– Но вам, в отличие от меня, нельзя пропускать время принятия лекарства! Мне не нравится ритм Вашего сердца.
– Хо-хо, какой ты заботливый. Я еще всех вас переживу, Юлиан, не волнуйся, – Вицеллий ядовито ухмыльнулся, но новый приступ боли исказил лицо в гримасе, и веномансер сложил на платье дергающиеся скрюченные пальцы. – В Ноэле голубой олеандр растет, как сорняк, так что недостатка лекарства у меня нет.
– А как жаль, что Левиафан невосприимчив к яду Олеандра.
После череды тяжких вздохов молодой граф снова вернулся мыслями к бессмертному существу, что наводило ужас на все море Альбо уже очень долго.
– Яд есть против всего и для каждого случая. Но даже если ты найдешь уязвимость Спящего, то невозможно будет достать летальную дозу.
– Да, он слишком велик… Я не придумал пока ничего лучше, кроме как снарядить пару кораблей и вооружить людей арбалетами и гарпунами.
– Ты же делал это в прошлый раз.
– Но другого выхода нет… В 2091 году, 59 лет назад,
– Но погиб сам! Да и глаз-то у Левиафана осталось еще пять.
– Если, в конце концов, Спящий ослепнет, пусть и по одному глазу каждые пятнадцать лет, то это решит нашу проблему. А один из ударов может стать для реликта последним, учитель.
– На смену одной проблемы всегда приходит другая, Юлиан. Ты рассказывал о северных нагах племени Ойх. А ты не думал, что их благоговейный страх перед этим реликтом защищает Ноэль от того, чтобы они поселились в Лилейском проливе? А?
– Скорее они не лезут в Лилейский пролив из-за племени Нюй, – Юлиан покачал головой, затем вспомнил. – Я их, кстати, пообещал сопроводить к озеру через несколько дней.
– Зачем?
– Они же боятся Спящего и каждое его пробуждение пережидают в водах озера Иво.
– Спящий в дом, наги – вон! – расхохотался ядовито Вицеллий Гор’Ахаг и затрясся от смеха.
Юлиан с осуждением посмотрел на старого учителя, но тот лишь усмехнулся.
– Им бы поселиться здесь, в Ноэле.
– Они и так в Ноэле, – старик блаженно раскинулся на диване и чуть сполз вниз.
– На суше, а не в море. На Юге наги спокойно живут среди людей уже тысячи лет.
– И что?
– Племя Нюй могло бы сделать также.
– И получить вилами в глаз, да, – Вицеллий ухмыльнулся.
– Но в Элегиаре…
– … в Элегиаре наги живут среди людей уже тысячи лет, – веномансер перекривлял графа его же голосом, – да только за долгую историю все расы успели порезать друг другу глотки. Пусть сидят в своем море и не вылезают.
– Когда-то же нужно начать.
– Ты точно друг племени Нюй? – веномансер колко взглянул на Юлиана. – Или, может быть, даже грезишь о добре для всех?
– Нет, я в такое уже не верю, учитель. Не мне, лишившему жизни больше трехста человек, говорить о всеобщем добре.
– Триста, триста? – Вицеллий Гор’Ахаг хохотнул. – Ты ведешь счет, скольких ты отправил к Прафиалу, Юлиан?
– Учитель, прекращайте. Лучше помогите советом.
– Вот тебе мой совет. Пусть Ноэль остается таким, какой есть. Без вонючих оборотней, вечно линяющих нагов и мозгоклюев каладриев, – на лице Вицеллия застыла гримаса отвращения. – Я уже полюбил чистый мир без всех этих.
Вицеллий был невыносим, однако за долгие три десятилетия Юлиан привык к заносчивому снобизму старика-аристократа.
– Неужели вы совсем не скучаете по Элегиару?
– Только по суккубам.
– И всё?
– Всё, – ухмылка вновь расползлась по лицу веномансера. – Север мне импонирует больше.
– Вы бы хоть что-то рассказали про Золотой город, – вздохнул граф. – А то как воды в рот набрали.
– На длинном языке хорошо вешаться, знаешь такую поговорку?
– Вицеллий, Вицеллий… – покачал головой Юлиан де Лилле Адан.