Демоны Черной степи
Шрифт:
Они сидели совсем рядом со мной, и я чувствовала тепло исходящее от их тел. Как же приятно было ощущать это тепло! Оно, казалось, проникало через мою кожу и добиралось до самого сердца, которое билось сейчас очень спокойно и ровно.
– Но псы Григоровича забрали наши инструменты и не думают отдавать. – Продолжил Феликс. – А я ведь просил Линду об этом. Но она пропустила мои просьбы мимо ушей, хотя притворяется доброй.
– Она добрая. – Возразила я. – Я знаю ее достаточно давно, чтобы сказать – она действительно очень добрая.
Мне захотелось обнять бродяг, и я сделала это, прижала их к себе обеими руками, и несмотря на неприятные
– Что ты думаешь о тумане, Ева? О том, который приходит каждую субботу.
– Ну, я знаю, что это не просто туман. Он ядовит, смертельно-ядовит, если дышать им достаточно долго. И он таит в себе нечто. Он может являть призраков, и наверняка в нем скрывается кое-что похуже.
– Ты права. – Согласился Феликс. – Когда мы были на свободе, то прятались от этого тумана в заброшенных домах. Мы видели призраков и чудовищ, но я всегда сомневался в их реальности. До определенного времени я думал, что Туман – это какой-то ядовитый газ, биологическое оружие, эксперименты военных. Но нет. Это некий колдовской морок. И создали его вовсе не люди! Я видел в тумане своего покойного дедушку, а Клементина - давным-давно почившую тетю. Но они были не так страшны, как другое… Высокая рогатая фигура с синими светящимися глазами. Это что-то напало на нас, и мы едва смогли унести ноги, а вслед нам звучал зловещий смех… Что-то происходит, Ева! Что-то творится со всем этим чертовым миром! Может раньше было и по-другому, но сейчас мир полон чудес. Страшных чудес…
Я задумалась. Да, чудеса случаются. И чаще всего именно страшные. Я ведь и сама являюсь чудом. Способен ли обычный человек управлять своими костьми? Я – самое настоящее чудо, а доктор Григорович – самый настоящий волшебник.
Неожиданный свет фонаря, на насколько секунд, ослепил меня. Я вздрогнула и сощурилась.
– Не бойся. – Рассмеялся Феликс. Фонарик был в его руке, совсем маленький, карманный… Он на деле давал не так уж много света, но после кромешной тьмы был для меня невероятно ярок.
– Где ты взял его? – Спросила я.
– Сегодня, на процедурах, эта докторица Линда пыталась что-то высмотреть в моем горле с помощью него. – Феликс вновь рассмеялся, но уже тише. – Но она та еще растяпа, и мне удалось его стащить. Славная вещь. Смотри, как он светит уютно… Разве тебе не уютно здесь, с нами? Взгляни, Ева…
Я посмотрела, сначала на Феликса, а потом на его возлюбленную – Клементину, и сказала:
– Безумно уютно. Безумно хорошо. Мне уже давно не было так хорошо. Вообще я очень рада, что у меня теперь есть вы.
Все это было чистой правдой.
Потом мы, оставив серьезные темы, шутили и рассказывали друг другу всякое... Мне, на самом деле, поведать было почти нечего, а вот истории бродяг жутко завораживали меня. Они жили такой восхитительной и интересной жизнью, прежде чем попасть в клинику Григоровича! Они были свободны и с ними происходило столько всего! То были настоящие приключения, о которых я могла лишь мечтать! Бродяги прошли множество километров, увидели кучу городов, катались на сотне поездов в сотни разных мест. Слушая их, я очень ярко представляла себе то, чего никогда не видела… Я погружалась в огромный мир за стенами клиники. Мне хотелось слушать и представлять вечно…
После, мы с бродягами танцевали в полумраке, и это тоже оказалось чем-то волшебным. Я держала их за руки, почти слыша музыку, под ритм которой они двигались…
В
– Ты прекрасно танцуешь. – Шепот Клементины обжигал мое ухо.
– С детства я очень талантлива во многих вещах, видимо и в этом тоже… – Я рассмеялась. – Может, у меня и играть на каком-нибудь инструменте неплохо бы получилось!
– Мне кажется, ты даже немного безумна.
– Что? – Я опешила на секунду, но потом согласилась. – Возможно… мое безумие лишь делает меня совершенней. Кем бы я была, без своего безумия?
– Уходи завтра с нами, Ева! – Неожиданно проговорил Феликс.
За окном, во тьме внутреннего двора, громко закричала очередная ворона, и вместе с этим криком по телу моему прошла волна мучительной дрожи. Я предчувствовала, что он скажет дальше…
– Завтра я убью эту дрянь – Линду. – Голос Феликса сделался поразительно холодным и жестким. – У меня уже есть план, как все провернуть… А Клементина прикончит Григоровича, его же скальпелем. Они не ожидают такого от нас, мы захватим их врасплох. А ты… Ты могла бы помочь нам, и уйти вместе с нами. Только представь – мы втроем разделываемся со всеми и вырываемся из этой клетки!
– Это безумие. – Возразила я. – Есть еще псы… Вам с ними не справиться.
– Я же говорю, Ева, у меня есть план! Я все продумал! Ты только послушай…
Но я не хотела слушать…
Слюна во рту густела…
Значит, этому прекрасному сну все же суждено превратиться в кошмар! Как и всем другим моим прекрасным снам.
– Вы не должны делать этого! – Попыталась я спасти ситуацию. – Здесь, вы можете стать лучше и сильнее. Григорович избавил меня от мучений, сделал сильной, сделал особенной! Он и вас сделает особенными! Ведь не бывает пути к совершенству без боли. Страдания – это благо. Человек должен в своей жизни страдать, иначе ничего хорошего из человека не выйдет. Это слова доктора Григоровича. Да, вам придется здесь пережить много неприятного, но зато вы сможете стать очень сильными.
– Мы не хотим быть сильными, мы хотим быть свободными… – Это уже говорила Клементина. – Таких как мы не заточить в клетке. Мы или вырвемся, или умрем.
– Но… – Душа моя разрывалась на части. – Я ведь люблю вас! Я влюбилась в вас с самого начала, и этой ночью особенно.
– Так уходи вместе с нами.
Ну зачем… Зачем они это придумали? Я чувствовала, как слезы текут по моими щекам, холодные… очень холодные… Мне вдруг и самой стало жутко холодно. Холодно и больно… Совсем как в ту ночь, когда мать пришла ко мне в комнату голая, с зашитым влагалищем. Она так напугала меня, и жутко искалечила, не снаружи, но внутри… Может, Григорович и исцелил мое тело, да вот только душа все такая-же изуродованная. Она как ядовитая змея, свернувшаяся в клубок. И лучше не прикасаться к этому клубку лишний раз…
Они предатели… Они не видят и не понимают всей сути. Глупое бродяжничество им дороже силы. Они не хотят совершенствоваться! Зря я так привязалась к ним.
Мои любимые бродяги! Вы так дороги мне, так важны для меня, и подарили мне настоящее счастье, пусть и ничтожно короткое…. Но Григорович важнее!
Я не могла перестать плакать. Но решение уже приняла…
– Так уж и быть… – Мой голос дрожал, но был нежен. – Я помогу вам выбраться из этой клетки. И вы будете путешествовать дальше, вдвоем. Но только…