Демоны Черной степи
Шрифт:
– С добрым утром! – Проорала Анка из-под своей маски прямо в лицо санитарке. – Будьте аккуратнее, старая леди, не то Григорович вынет из вас все ваши дряхлые внутренности! Или это сделаем мы… Аканху!
– И-извините. – Принялась сбивчиво бормотать санитарка, дрожащими руками собирая по полу бинты. – Прошу прощения.
Анка ничего не ответила ей, просто развернулась спиной, и как была в маске, так и направилась на первый этаж, в столовую.
По дороге она думала об огне и сколопендрах. Сколопендры… Она читала об этих хищных многоножках в одной занимательной энциклопедии, и даже видела картинки. Чудные создания!
Анка читала о сколопендрах, но ей не доводилось наблюдать их вживую. До сегодняшнего утра. Дожидаясь пробуждения маленькой ведьмы, в одной из старых операционных, Анка увидала довольно большую – не менее десяти сантиметров длиной, сколопендру. Дело было так: маленькая ведьма, с громоздким металлическим квадратным шлемом на голове, спала, низко склонив голову. Смотря на ее худое голое тело, Анка внезапно вспомнила себя несколько лет назад. Она была такой же, худой, измождённой, и очень часто – голой. Да, эта девочка была похожа на Анку, а черты лица ее… в них было что-то огненное, что-то, чего Анка не могла понять, и что ее очень притягивало. Очевидно, то проглядывала ведьмовская сущность… Анка еще вчера искренне захотела помочь этой девочке хоть чем-нибудь, хоть советом… Именно поэтому Анка явилась рано утром в старую операционную на третьем этаже, и увидав пленницу, решила не будить ее, но дождаться пробуждения. “А вдруг ей снится очень важный сон?!”
Посмотрев на спящую Кристину, Анка прилегла на кушетку у двери. Кушетка, накрытая пыльной пленкой, была на удивление удобной, и Анка на несколько минут уснула. Снился ей маленький подвал…
Проснувшись, Анка смахнула из уголков глаз слезы. Печаль сна, где душа ее была обнажена, быстро уходила. Анка растерла последнюю соленую влагу по щекам, и в следующий миг увидела сколопендру. Та медленно ползла по стене, под самым потолком, прямо над кушеткой. Ее черное тело завораживающе извивалось, многочисленные конечности издавали тихий шорох… Анка внимательно и с восхищением смотрела на сколопендру, а сколопендра, словно почувствовав ее взгляд, внезапно устремилась к полу. Анка едва успела проследить ее маршрут. Маленькое грозное существо скрылось в одной из щелей плинтуса… Анка даже не успела тогда поразмышлять об этом как следует, ведь через несколько мгновений увидела, как голова в громоздком шлеме слабо покачивается. Ведьма просыпалась…
Теперь же, направляясь к лифту, который должен был доставить ее на первый этаж, Анка не могла выкинуть проклятую сколопендру из головы. Да, это всего лишь поганая сколопендра… Но… Они ведь не водятся в климате этих земель. Да и клиника… Анке почему-то казалось совершенно противоестественным, что сколопендра появилась в клинике, противоестественным и тревожным…. Двери лифта открылись, и Анка вошла во внутрь. Она насильно отодвинула мысли о сколопендре подальше, во внутрь своего сознания, и принялась думать о Кристине.
“Мне так везет! Я потеряла отца, а мать то ли любит меня, то ли нет, и заставляет делать вещи, которые я на самом деле не хочу делать. А теперь она, похоже, отправила меня на смерть.” Эти слова Кристины были наполнены невероятной горечью. Анка, как только услышала их, так сразу же поняла всю эту горечь. Она поняла, потому что когда-то похожая горечь заполняла и ее мир… У Анки, в свое время тоже были проблемы с семьей. Проблемы… С семьей… Анка внезапно расхохоталась. Ее истерический
Глава 19
Детство Анки
Что такое огонь? Если бы Анка знала, то конечно же могла бы объяснить это самой себе, и кому-нибудь еще… Но она не знала таких сложных вещей. Да что там, она и читать то научилась только лишь в прошлом году. Не сказать, чтобы это было сложно. Нет, это было очень легко, да и вообще, как оказалось, мозги у Анки работали как нужно.
Она не могла не удивляться этому. Ведь отец постоянно втолковывал ей, что она немыслимо глупа, и настолько отвратительна, что даже недостойна жить с другими людьми под солнцем… Однажды, чтобы закрепить в ней это понимание, он раздел ее, прямо там же, в сыром и холодном подвале, поставил перед зеркалом, и заставил осмотреть себя с ног до головы…
– Смотри… – Говорил он. – Смотри, как ты отвратительна. Смотри на эти жуткие ребра, на этот грязный впалый живот, на свое лицо, покрытое отвратительными веснушками, на то, что у тебя между ног… Разве тебе не кажется это отвратительным?
Сначала ей все это показалось больше странным, чем отвратительным. Но потом, словно бы следуя за волей отца, ее мысли повернулись в совершенно иную сторону. Да, это тело ужасно… Да, разум внутри этой головы несовершенен… Да, эти грязные волосы, им лучше быть остриженными…
И она смирилась, когда отец остриг ей волосы…
А что было потом?
Потом, как и до этого, были долгие часы во тьме…
В раннем детстве, Анка еще знала, что такое день и ночь… Но в подвале день и ночь были неотделимы друг от друга. Там просто было ВРЕМЯ. Слово, которое у Анки ассоциировалось с болью одиночества, с мучением, которое может приносить страшное ожидание. Она постоянно боялась, и ждала, пока придет он… Отец всегда приходил, чтобы покормить ее, поговорить с ней, убрать за ней, рассказать ей что-то, и избить ее…
Иногда он в нее проникал. Это случалось не так часто, и почти не приносило Анке никаких эмоций и ощущений. Лишь в первый раз, когда он это сделал, она сильно испугалась, и ей было больно. Но так оказалось лишь в первый раз. А потом, это непонятное для Анки действие, стало изредка повторяющейся обыденностью… Как приглушенный шум дождя, который редко, но все же регулярно проникал в подвал откуда-то сверху…
Но однажды все изменилось, когда лампа накаливания на длинном черном проводе, свисающая с потолка в маленьком подвальчике Анки, и включаемая только отцом, когда тот приходил, вдруг стала тихонько потрескивать, коротко мигать, и вдруг ярко зажглась сама собой, хотя никакого отца рядом и в помине не было. Не слышались его тяжелые шаги по лестнице, не пахло его запахом… Словом, ну не было его, а лампа горела…
Анка, затаив дыхание уставилась на эту лампу. Лампа сияла, сияла с каждой секундой все ярче и ярче. Желтый свет стремительно распространялся по подвалу. Потом лампа вновь замигала, и вдруг пошла пузырями, начав раздуваться, словно бы была сделана не из стекла, а из чего-то мягкого и пластичного…
Анка могла бы попытаться позвать отца, или просто забиться от страха в самый дальний угол своего подвала. Но, что удивительно, страха совсем не было в ее сердце…То, что она чувствовала, можно было назвать радостным возбуждением.