Демоны и сталь
Шрифт:
– Макси, не знаю уж какое нам уготовано будущее, но я вижу себя только в плаще претория. Стоит ли размениваться на меньшее?
– В претории только детей лэндлордов берут, – неуверенно возразил Максимус. – Тебя даже за ворота не пустят.
– Много ты понимаешь, – усмехнулся Роланд. – Это раньше такие правила были, когда Золотой Дом еще в столице стоял, и Император был жив. А сейчас лэндлордов почти не осталось, потому можно в претории попасть не по роду, а по умениям.
Он отточенным движением пальца поддел кривую гарду висящего на поясе кинжала, легко вытащил блеснувшее рыбкой оружие и, покрутив на ладони, продемонстрировал брату.
– Видал?
–
Он частенько становился свидетелем тренировок Роланда, потому знал все его финты и фокусы.
Кинжал вернулся в ножны, старший брат продолжил:
– Сейчас сложные времена, Макси, сейчас Империя вновь нуждается в хороших бойцах.
Это были явно не его слова, Роланд никогда не выражался столь высокопарно. Должно быть, услышать от кого-то в фехтовальной студии.
– Остаткам человечества, как никогда, необходимо объединиться под единым знаменем Империи, – с абсолютной серьезностью сказал старший брат. – Иначе нас ждут забвение и тлен.
– Вся имперская армия не смогла остановить нашествие Пустоши, – не удержался Максимилан, запоздало поняв, что Роланду может не понравиться выражение сомнения.
Он даже мысленно приготовился выслушать обидные упреки, но лицо брата внезапно вытянулось, и он подался вперед, стараясь разглядеть что-то по ту сторону окна.
Максимилиан проследил за взглядом Роланда, и охнул.
Вдоль дороги уродливыми химерами чернели силуэты насаженных на колья людей. Уже опустилась вечерняя тьма, заботливо укрыв от детей детали экзекуции, но с каждым новым проплывающим мертвецом что-то начинало проявляться – то глянцево поблескивающие ногти на скрюченных пальцах, то провалы глазниц на выдолбленном птицами черепе, то обглоданные лесными тварями ноги. Максимилиан не сразу сообразил, что темноту оттесняет усиливающийся багровый свет, идущий откуда-то с головы кортежа – они приближались к разъезду.
Только он обрадовался возможности наконец выйти наружу и размять ноги, как в стенке, соединяющей два отсека дилижанса, распахнулась небольшая створка. Тонкая рука отодвинула шторку, и в проеме появилась Ориана Авигнис, строгая и напряженная. Она окинула сыновей быстрым взглядом, коротко предупредила:
– Сидите тихо.
Прежде, чем створка захлопнулась, Максимилиан успел заметить в руках матери мелькнувшее цевье легкого арбалета.
С улицы донеслись крики, громкие и злые. Максимилиан различил гортанный возглас Эргана, мимо тяжело проскакал один из телохранителей.
Прошелестела сталь, и Роланд с обнаженным кинжалом пододвинулся к окну.
– Ты куда? – громким шепотом спросил Максимилиан, хватаясь за плечо брата.
– Тихо, – шикнул тот. – Дай посмотреть.
Он прижался к стенке, пытаясь разглядеть происходящее перед дилижансом. Лошади словно ощутили желание Роланда, попятились на несколько шагов, чуть развернув повозку к обочине.
Теперь увидел и Максимилиан, выглядывая из-за спины брата. Дорогу перегораживало тонкое поваленное дерево с грубо обрубленными ветвями. Рядом, на кривом древке, покачивался масляный фонарь. Чуть в стороне, удобнее перехватив короткое зазубренное копье, стоял воин в простом шлеме и видавшей виды маске, отдаленно напоминающей медвежью морду. На обочине горел небольшой костер, оттеняя высокую пирамиду походной палатки, над которой болтался похожий на лохматое веретено «ловец духов».
– Смотри! – Роланд дернул брата за рукав. – Линкет!
Максимилиан не сразу разглядел существо, застывшее на границе света.
Линкет сделал конвульсивный шаг, и стало заметно железное кольцо на его ноге, от которой куда-то в темноту тянулась крупная ржавая цепь. Существо вытянуло шею, повернуло в сторону дилижанса шишковатую голову с остатками волос.
Максимилиан брезгливо скривился, отводя взгляд.
– Оно нас не видит, – успокоил Роланд. – Оно чует только гниющую плоть и спрятавшихся темных духов.
Тем временем еще один воин в медвежьей маске о чем-то спорил с возвышающимся на коне Эрганом. Кассариец смотрел на собеседника сверху вниз, отвечая отрывисто и скупо, и разговор у них явно не ладился. Стражник то и дело дергал головой, словно выплевывая слова, жестами требовал, чтобы Эрган спешился. Со стороны палатки подошли еще солдаты, в свете костра заблестело оружие. Кассариец, в свою очередь, положил ладонь на рукоять клевца, выпрямляясь и повышая голос.
– Если начнется бой – лезь под лавку, – тихо приказал Роланд, пожирая глазами препирающихся воинов.
– Это люди одного из северных баронов, – обронил Максимилиан, наконец, вспомнив, где видел «медвежьи» образы. – Почему они нас не пропускают? У нас же имперские шевроны…
– Ты слышал, что я сказал? – Роланд повернул голову, в его голосе появились отцовские «ледяные» нотки.
– Да, – торопливо выдохнул Максимилиан. – Слышал.
Тем временем ситуация стремительно накалилась – стражник бесстрашно ухватился за поводья лошади Эргана, потянул на себя. Кассариец коротко пнул его в лицо, проревел что-то на своем гортанном языке. Другие воины в медвежьих масках возмущенно зашумели, вскинули оружие, а прямо возле дилижанса скрипнула тетива натянутого арбалета.
– Именем Света Единого остановитесь! – разнесся над трактом властный мужской голос.
Повозка качнулась, и на дорогу вышел Кастор Авигнис в своем длинном инквизиторском плаще. Максимилиан и Роланд разом подались вперед, с тревогой и восхищением взирая на то, как отец неторопливо приблизился к гарцующему на коне Эргану, жестом велел телохранителю отступить. Подозвал к себе одного из солдат, показал символ Ордена Радиус.
На всех имперских землях жетон с серебряным лучом пользовался достаточным весом, чтобы решить большинство проблем. Однако, подошедший к отцу воин хоть и убрал в ножны щербатый палаш, но не выглядел обескураженным или виноватым. Он повернул голову в сторону палатки, словно ожидая кого-то еще.
И действительно, из полумрака вышел мужчина, облаченный в плотную накидку с меховым воротником, и зеленый камзол с позолоченным пуговицами. На перевязи, у пояса, висел белый мешочек-лапис [1] , на шее покачивался дорогой амулет в виде крупного красного камня, овитого серебряной оправой.
На незнакомце, как и на солдатах, тоже была «медвежья» маска, но куда как лучшего качества – игра света и тени делала ее живой.
Максимилиан решил, что это должно быть лейтенант разъезда, уж очень важным он выглядел, двигался неторопливо и расслабленно.
1
лапис – мешочек для камней