Демоны Микеланджело
Шрифт:
— Покойного. Синьор Бальтасар присвоил этот предмет, без всяких законных оснований. Изваяние возвращается к законному владельцу, синьору де Розелли. Только и всего, — объяснил синьор Таталья со свойственным его профессии равнодушием, проверил, насколько крепко обвязали статую, которую уже успели уложить в повозку, и добавил. — Наследники покойного Бальтасара могут обратиться в суд, если считают таковые действия неправомерными. Но их шансы в этом деле ничтожны, у моего клиента, синьора де Розелли, имеются все необходимые документы. Так и передайте, маэстро Ломбарди. Желаю здравствовать.
Упакованную статую забросали соломой — для пущей сохранности, один из работников синьора де Розелли хотел занять место кучера, но Микеланджело отстранил его и сам забрался на козлы — в его правилах было всегда и во всем полагаться исключительно на себя. Он протянул руку Филиппе, помог ему устроиться рядом
Глава 4
Статую юного Вакха временно разместили в мастерской синьора Буонарроти. Синьор Таталья поддержал решение своего доверителя: действительно, если наследники мессира вступят в права и решатся учинить иск — им будет гораздо сложнее изъять имущество, переданное на хранение третьему лицу, без судебного решения в свою пользу. Общение с подобными крючкотворами вызывали у Микеланджело чувство, сходное с зубной болью. Наспех расписался в документах, выставил почтенного правоведа за порог, и замер перед изваянием. Он изучал изгибы статуи, обработку мрамора, полировку и следы резца, пока солнечный свет не погас за окном. Приказал зажечь светильники и продолжил работать, не замечая ни духоты, ни копоти. Мысль создать шедевр, способный затмить работу античного гения, так увлекла его, что он сутками напролет не выпускал из рук резец, сон для него смешался с явью, борода растрепалась, в темных прядях застряли крошки белого мрамора, а кожа посерела от пыли. Он выглядел настолько пугающе, что ни подмастерья, ни прислуга не решались прервать его иступленной работы, он наверняка умер бы от истощения, но вдруг окончился гипс.
Некоторое время он сидел на полу, разглядывая опустевший мешок, медленно возвращаясь сознанием в круг повседневной суеты, а потом плеснул в лицо водой и отправил подручного за свежей рубахой, пододвинул чернильницу, но не обмакнул в нее перо сразу. Некоторое время Микеланджело разглядывал статую: он успел изучить каждую пядь мрамора, его пальцы помнили каждый завиток и каждую рытвинку. Он сделал несколько копий в разном материале и масштабе, но только сейчас понял, что единственный изъян этой статуи таится в ее совершенстве! Она была слишком завершенной и красивой: сытый и безразличный юноша с наметившимися жировыми складками мало походил на Диониса — бога мистерий, скользившего по хрупкой грани между разумом и безумием, бога, способного дарить душам смертных новое телесное воплощение. Чаша в его руке несет кому легкое веселое подпитие, кому счастливое алкогольное забытье, а кому — черную меланхолию, способная убить, быстрее моровой язвы. Толстые сонные веки мало подходят капризному и вздорному юноше, воспитанному среди подолов нимф из Нисейской [8] долины. Его Дионису требовалось совсем другое лицо, другая шея, другие ступни, другое тело…
8
Нимфы — низшие божества женского пола в греческой мифологии. Нимфы классифицировались согласно местам их обитания — гротам, водоемам, рощам, долинам. Нимфы, укрывшие и воспитавшие Диониса (которого называют так же Вакхом или Бахусом), обитали в Нисейской долине.
Филиппе! Вот кто нужен ему в качестве натурщика. Словно нехотя, Микеланджело обмакнул перо в чернильницу, написал записку к синьору де Розелли, в которой приглашал своего любезного друга навестить их со статуей Вакха в его мастерской. Свернул, запечатал и окликнул мальчишку-подмастерье, велел отнести письмо. Но мальчишка смешался, виновато опустил глаза и спросил, подождет ли послание до утра? Идти в такую даль под вечер он опасается: рассказывают, вчера у городской стены нашли удавленника, еще другого обнаружили днем раньше, на задворках суконной мастерской. Это был совсем маленький мальчик, его тонкая шейка переломалась и голова болталась, как оборванный цветок.
Микеланджело чертыхнулся, отвесил подмастерью подзатыльник, чтобы меньше слушал базарных кумушек, и отправил послание с факельщиком.
Подушки и ковры пришлось основательно выбить, а с кресел и столиков отряхнуть пыль, прежде чем перенести означенные излишества в мастерскую из собственных жилых комнат синьора Буонарроти. Скульптор предпочитал все время проводить в мастерской, где обстановка была самая аскетическая, он даже приказал устроить прямо здесь узкую, почти солдатскую койку. Однако для гостя, которого он дожидался, требовался куда больший комфорт и немного лести.
— Филиппе, мой драгоценный друг, поверьте, вы навечно войдете в историю!
— Это
9
Приор — один из восьми руководителей Флорентийской республики, избирались в Синьорию по жребию сроком на два месяца. В обязанности приоров входило решение оперативных вопросов городского управления и подготовка законодательных актов.
10
Фаэтон — в древнегреческой мифологии один и сыновей бога Солнца Гелиоса, неумело управлял отцовской солнечной колесницей и едва не сжег Землю. Чтобы спасти мироздание Зевс был вынужден поразить юношу молнией.
— Фаэтона — вам? — Микеланджело схватил молодого человека за подбородок и резко повернул, словно он уже был мраморным изваянием, которое требует профессиональной оценки.
— Ой! — взвизгнул Филиппе, опасаясь, что скульптор вывихнет ему челюсть.
— Нет. Настоящая глупость писать Фаэтона с человека, который просто-таки родился Дионисом! Впрочем, разве можно ждать разумных решений от человека, у которого обе руки — левые?
— Неужели? — глаза молодого человека округлились от удивления. — Я не заметил.
— Просто вы не приглядывались. Живописцы в большинстве своем всего лишь несостоявшиеся скульпторы, выбраковка из славной профессии скрапеллино — гильдии каменотесов. — синьор Буонарроти брезгливо поморщился. Он в грош не ставил коллег по профессии, а заносчивого мужлана, именующего себя «Да Винчи» с его жалкими лакированными холстами и прожектами механизмов, бессмысленных, как детские игрушки, просто-таки на дух не выносил. — Что еще сказать о человеке, который долгое время представлялся «военным инженером», однако не способен отлить элементарную конную статую?
— Надо же. — впечатленный синьор де Розелли весьма живописно склонил голову к плечу и вздохнул. — Знаете, моей матушке тоже не понравилась его затея с Фаэтоном, она так и сказала: лучше пригласим к нам погостить синьора Буонарроти. Он человек хорошего происхождения и достойный артист, раз сам Лоренцо Великолепный принял его под свой кров. В палаццо Медичи привечали исключительно людей с безупречным вкусом, так считает матушка.
Синьор Буонарроти познакомился с матушкой Филиппе много лет назад, когда жил под благословенным кровом палаццо ди Медичи, иной раз даже подавал ей святую воду из чаши перед мессой. Поэтому он имел множество случаев убедиться, что вдовствующая синьора де Розелли разбирается в искусстве не лучше раскормленной деревенской гусыни, но в отличие от глупой птицы еще и набожна сверх всякой меры. Едва в городе обнаружились первые недужные и поползли слухи о грядущей эпидемии, она, подобрав пышные юбки, запрыгнула в карету и поспешила укрыться под крылом своей кузины — сменившей мирское имя Лавиния-Флора на имя Мария, дабы принять монашеские обеты, а затем стать настоятельницей женской картезии [11] . Это была большая удача, потому как в остальное время Микеланджело приходилось выносить чудачества синьоры де Розелли ради общества ее драгоценного отпрыска. Поэтому сейчас он пытался придать голосу искренность и теплоту.
11
Картезия — монастырь, в котором проживает община монахов — картезианцев.
— Советы вашей матушки всегда исполнены мудрости.
Молодой человек кивнул в знак согласия и снова опустил взгляд на эскизы:
— Но. вы полагаете, матушке понравится это? В том смысле, что я здесь. как бы сказать. совсем. э. без одежды? Голый!
— Взгляните сюда, Филиппе, — скульптор взял своего гостя за плечи и повернул лицом к той части мастерской, где помещалась статуя Вакха в компании нескольких творений самого синьора Буонарроти, разной степени готовности. Человек, малосведущий в искусстве, с легкостью принял бы эти изваяния за скульптуры, созданные резцом греческого скульптора задолго до рождества Христова. — В строгом смысле это будет не портрет, а стилизация античной статуи Диониса.