Демоны пустыни
Шрифт:
По-крайней мере, я был в этом уверен. Врожденная хитрожопость и склонность к интерпретациям вселяли в меня такую надежду.
В ином случае мы тут оба с Николой поджаримся. По-крайней мере, примерно так объяснил мне Богдан, пока мы валялись вместе в госпитале. Нарушение клятвы сжигает изнутри не только самого нарушителя, но и того, кто, например, получает запретную информацию.
Но, прежде чем позволить ляпнуть что-то не то, магия меня предупредит. По словам Покровского «подпечет слегка». Значит, можно попытаться увильнуть.
— Всего не смогу, —
— Например, про низших демонов? — понижает голос Никола.
Нда, о таком только шепотом и именно в таких местах. Но, похоже великая тайна не такая и великая. Как вообще император думал сохранить все это в секрете, когда об этом знают столько людей?
Но это сильно облегчает мне задачу. Именно новость про демонов и вызывала самое сильное беспокойство.
— Например, — я тоже говорю тише.
— И чего ты еще не знаешь? — подсказывает мне хитрый мужик.
— Не знаю, стоит ли за этим один из… — я прислушиваюсь к себе, — не самых последних сотрудников службы безопасности империи. Не знаю, что и его самого сильно удивило то, что он смог организовать прорыв хаоса.
Я играю в игру «ничего не знаю» довольно долго, тщательно подбирая слова. В самых общих чертах, не называя имен, описываю ситуацию. К чему быть готовым.
Предателем интересов империи я себя не ощущаю. Не иностранному же агенту сдаю внутреннюю информацию. Пусть передо мной представитель не самого многочисленного и благополучного сословия, но среди их рядов хоть паники не будет.
Я, как и большинство аристократов, смогу защититься от демонов. А вот обычные люди вряд ли. И что-то мне подсказывает, что Никола не из тех, кому плевать на всех остальных.
А я, в свою очередь, еще и получу кредит доверия человека, который мне сможет пригодиться в будущем. Надеюсь, что не пригодится, но уж лучше иметь такие полезные знакомства.
Седоголовый то кивает, то мотает головой, мрачнея с каждым моим словом. Но ничему не удивляется. Только ругается изредка.
Под конец рассказа он отрешенно вперивается взглядом в одну точку, переваривая информацию. А я решаюсь задать вопрос, который мне не дает покоя:
— Ты сын одаренного?
Никола моргает, переключается на меня. Смотрит внимательным взглядом, прищуриваясь. Но он сам открыл мне то, что может чувствовать силу. Почему — непонятно, но отнекиваться уже бессмысленно.
— Не забыл значит, — кривится он. — Да, парень, все верно, ублюдок я одного из ваших. Мать моя нагуляла. А как поняла от кого, так и выбросила на улицу. Наверное, рассчитывала, что сам подохну. Чего грех детоубийства то на душу брать.
Болезненная усмешка появляется на его лице. Не ожидал я от него такой откровенности, поэтому вежливо молчу, давая выговориться. А у него, судя по всему, накипело.
— Люди добрые подобрали. Шибко тощий был и юркий. В игольное ушко пролезть мог. Вот и лазал. По домам тех самых аристократов. Потому что от бати, кем бы он ни был, мне досталась капелька дара. Обходить простейшую защиту. Насмотрелся я в этих
— В смысле? — совершенно не понимаю я и напрягаюсь.
— В смысле совсем ты чудной для княжича, парень. Вроде и гладко говоришь, и наивный порой как дитя. А потом вдруг смотришь таким взглядом, что жуть берет. Ты только не заводись, но притворяться тебе надо еще поучиться.
Я проколося тем, что злобно зыркаю? А, хтонь, срисовал и срисовал. Вряд ли побежит всем рассказывать, что с Белаторским что-то не так. Но над его словами стоит подумать.
— Недостаток хорошего воспитания, — ухмыляюсь. — Наложенный на болезненное восприятие окружающей действительности.
— Завернул, — уважительно кивает Никола. — Да ладно, парень, мне твоя тайна ни к чему. И без того слишком много знаю.
Радуюсь его беззлобному «парень», сменившему «пацана». Еще немного и по имени назовет. В общим, расстаемся мы с самыми наилучшими и искренними пожеланиями больше не видеться.
Осталось совершить узаконенную кражу съестного на кухне и можно поспать. Но неожиданно встречаю там подстерегающего меня деда.
Хмурое выражение не мешает ему уплетать мои пирожки. Сокровище Филиппы Матисовны служит закуской янтарному напитку в его стакане.
Я присаживаюсь рядом, подвигая блюдо поближе к себе.
— Чем от тебя так воняет? — дед сморщивается, принюхиваясь к моей одежде.
— Интересными знакомствами, — язвительно отвечаю я. — Неважно, в общем.
— Ты, Игорь, шибко прыткий стал, — он начинает недовольно бухтеть. — Ишь, хвост распушил, как только император отметил. Скромность, достоинство и уважение — лучшие черты княжича. А ты шляешься ночами неизвестно где. И без того слухов о тебе ходит много. О Белаторских!
Занесло немного, ну бывает. Сложно мне принять этого сурового мужика за родню. Но уважение к возрасту проявлять не помешает. Тем более, что дед того точно заслуживает. Методы его воспитания мне, может и не близки, но понятны.
— Извини, — искренне говорю я. — Ничего порочащего честь рода я не делал, клянусь.
— Ладно, — смягчается дед. — Не забывай просто, что великий род это не только преимущества, но и обязанности. И займись лучше подготовкой к отъезду.
— Конечно. У меня только один вопрос. Что ты можешь мне рассказать о Манчини? Он по…
— Да знаю я, кто он, — глава рода внезапно раздражается. — Тебе то зачем?
— Встретился случайно с его детьми, Валерием и Изабеллой. Вели они себя… странно. Будто нужно им что-то было от меня.
Я с опозданием понимаю, что чуть не спалился перед Иленой. Два года в Элладе учился дипломатии, а решить такую простую задачку по словесности не смог.
— Вот как? Интересно, — дед ерзает на стуле и он жалобно скрипит. — Ну раз встретились, то думаю и самому понятно, что лучше с ними не связываться. Посол имеет немалое влияние в империи. Мы со Святым престолом все же союзники, с ними, да с эллинами пустыню от тварей хаоса зачищаем.