Демоны рая
Шрифт:
Но вот новые гости очень сильно смутили Гогена.
Он чувствовал, что за ними стоит тайна, о которой ему лучше не знать.
А может, даже и не одна.
Любопытство жгло Гогена, но он уже сам не рад был, что позволил гостям остаться. Ему было тревожно — а это чувство не посещало его уже много-много лет.
Яр проспал в ванне шесть часов и еще часов десять продрых на кровати. Все это время Вик не отходил от экрана медийника, Херберт — от окна, а Угр — от двери. Несколько раз в комнату осторожно стучался хозяин заведения, спрашивал, не угодно ли будет дорогим гостям
Проснувшийся Яр удивился, обнаружив себя под одеялом, — он совершенно не помнил, как выбирался из ванны, и не представлял, какое сейчас время суток — впрочем, это в данный момент его не волновало. Он еще минут сорок нежился в постели, лениво посматривая на игру Вика и наслаждаясь пустотой в голове. Умей он подпитываться из розетки, как сибер, и будь на нем памперсы, как на отцветающих стариках, он бы пролежал так еще сутки, не меньше. Но организм с бездельем мириться не собирался и требовал своего.
— Все спокойно? — зажимаясь и притаптывая перед дверью в туалет, спросил Яр.
— Ага, — не отрываясь от игры, сказал Вик.
— Все спокойно, друг Яр, — глянув за жалюзи, доложил Херберт.
— Угр, — хрюкнул Угр.
Дверь туалета хлопнула…
Занятное совпадение: стоило им заговорить об ужине, как тут же объявился хозяин с очередным предложением откушать. На сей раз ему позволили войти в комнату. Яр, было, заикнулся об оплате, предупредил о небольших сложностях с деньгами, но хозяин, не дав договорить, выпучил глаза и возмущенно замахал руками, заверяя, что заведение с путешественников оплаты не берет, а живет исключительно за счет добровольных пожертвований.
Врал, конечно, — это даже Яр почувствовал.
Ужинали через полчаса. Еда была по-городскому вкусная и очень сытная. Даже Угр, кажется, наелся до отвала, но от ставших привычными горсти лекарств и литра травяного чая с ягодным порошком отказываться не стал — без этого ему становилось плохо. За ужином принялись решать, что делать дальше. Решал, впрочем, один Яр, а остальные не очень внимательно слушали его сбивчивый монолог.
Меньше всего Яру хотелось сейчас покидать благоустроенную комнату «Серого Кардинала». В свою квартиру он возвращаться не планировал, на приличную гостиницу у него не было денег, а ютиться под открытым небом ему уже изрядно надоело. Будь его воля, он пару недель проторчал бы здесь, носа не показывая на улицу. А зачем? Сеть есть, развлечений полно, еда пока что бесплатная.
Но откладывать визит в больницу не стоило. Пока хурбы не окружили этот музей, пока не полезли тут из всех темных углов — надо решать дела и убираться в безопасное место.
За город.
В деревню…
Яр поморщился.
— В клинику отправлюсь завтра утром… — объявил он. И тут же поправился: — Нет, после обеда. Возьму Херберта с ножами и карабин.
— А я? — приподнялся Вик.
— Ты с Угром останешься тут.
— С людоедом?! Опять!!
— Он не людоед!
— Я в город хочу!
— Ты уже в городе.
— Здесь не видно ничего!
— В экран смотри. Там много разного показывают.
— Я убегу тогда!
— Угр, приглядывай за ним! Попробует сбежать, хватай без церемоний.
— Пусть он ко мне не приближается!
— А ты не делай глупостей!
— Это не глупость!
— Это самая большая глупость
— Уж как-нибудь справлюсь.
— Сам-то в это веришь?
Вик насупился, замолчал, обиженно отвернулся.
— Если все пройдет спокойно, если будет время, то, так и быть, перед отбытием устроим тебе небольшую экскурсию, — неискренне пообещал Яр. — А пока не дури. Делай, что я велю. Ты не маленький уже. Сам все понимать должен.
— Да, командир, — вяло проговорил Вик, глядя в пол. — Как скажешь, командир.
— Вот и славно.
Время было позднее, но спать не хотелось совершенно, И они до самого утра проторчали возле экрана медийника, болтая о всякой ерунде и доедая недоеденный ужин.
А утром в дверь их комнаты постучались странные посетители.
Гоген Хан, уставший от ночного бдения и непривычных переживаний, сидел на высоком табурете в дальнем конце стойки и через трубочку цедил горячий кофе. Он покинул комнату с мониторами и перебрался в бар, чтобы немного отдохнуть и привести в порядок мысли. Необычная компания, поселившаяся в его лучшем номере, нравилась ему все меньше и меньше. Они были вооружены и опасны — но одно это не могло смутить Гогена, ведь он водил знакомства со множеством опасных людей, да и сам был таковым когда-то. Куда больше его пугало услышанное в эту ночь. Слово «хурб» было ему давно знакомо, хоть он и весьма смутно представлял, что оно означает. Одно он знал наверняка — кто связывается с этими самыми «хурбами», тот плохо кончает. Потому-то Гоген и не стремился разгадать тайну этого слова, раз и навсегда причислив ее к разряду запретных.
И вот вдруг на голову ему свалилась эта четверка, связанная, как выясняется, с неким Ларсом, который одно время был частым гостем «Серого Кардинала», а потом куда-то бесследно исчез. И он ведь тоже упоминал этих «хурбов»!
Хурбы были одной из трех загадок, о которых Гоген ничего не желал знать. Одной из тех трех тайн, что по непонятной причине пугали его куда больше, чем самые отчаянные бандиты и самое смертоносное оружие.
Он подозревал, что хурбами называются члены какой-нибудь могучей секты или тайного сообщества. Но в то же время хурбы представлялись ему вовсе не людьми, а чудищами из детских страшилок. Будь Гоген молодым и совершенно здоровым человеком, он, наверное, посмеялся бы над своими глупыми страхами. Но танатол заметно изменил его психику и восприятие, а жизненный опыт подсказывал, что на свете существует множество необъяснимых вещей, с которыми простому человеку лучше не сталкиваться.
Хурбов Гоген боялся.
И вот на его голову свалилась вдруг эта четверка, бегущая, как можно понять, от этих самых хурбов, кем бы там они ни были…
Гоген Хан вздохнул и добавил в кофе две ложечки коньяка.
Нужно было что-то делать. Но делать ничего не хотелось.
Гоген Хан надеялся, что все разрешится само собой. До того, как начнутся крупные неприятности. А они обязательно начнутся, если все само собой не разрешится…
Было утро. Танцевальный пятачок пустовал, так что музыка едва играла. Посетителей в баре было немного, все знакомые, примелькавшиеся, но даже они едва ли догадывались, что сутулый старик, пьющий кофе в темном углу, — хозяин заведения.