Демоны рая

Кликин Михаил Геннадьевич

Возможно, те двое были хурбами. Членами тайного общества или секты.

Впрочем, нет…

Гоген покачал головой, глядя, как начинают собираться его беспокойные и неудобные постояльцы.

Хурбы — это такие чудовища из детских кошмаров. Демоны, прячущиеся в темных углах, в шкафах и под кроватями.

Гоген был в этом уверен.

Ему даже казалось, что сегодня он сможет увидеть их, если захочет.

* * *

Крохотные искры, выстроившиеся на потолке зигзагом, мерцали, словно звезды за городом. Они едва тлели, почти ничего не освещая,

и Яр с трудом различал предметы окружающей его обстановки, но подкрадывающихся хурбов он видел совершенно отчетливо — кажется, ему уже не нужен был свет, чтобы видеть этих тварей.

Хурбы не спешили — им незачем было спешить. Яр разбирал их голоса — тихое шуршание и потрескивание. И ему казалось, что он знает, о чем они сейчас переговариваются.

— Ближе, — шепнул он им. — Давайте ближе, ребята.

— Не обижайся на нас, — сказал из темноты Номер Первый.

Судя по голосу, этот урод в шляпе был совсем рядом — метрах в четырех от Яра, позади него, за стальной решеткой.

— Это просто наша работа, — сказал Номер Второй. — Ничего личного.

Они не ушли. Они заманили его в ловушку, закрыли вход, заперли выход и теперь стояли рядом, прятались в темноте, дожидаясь скорой расправы. Яру не требовались объяснения, чтобы понять, почему они все еще здесь. Эти уроды должны были удостовериться, что он мертв. Они обязаны были сопровождать его до самой смерти — такая у них была работа.

— Ты не волнуйся, мы смотрим не на тебя. Мы глядим в другую сторону.

Яр беззвучно усмехнулся. Да, сейчас он был повернут к предателям спиной, но чуть позже он собирался повернуться к ним лицом. И вот тогда…

— Ближе, ребята, — прошептал Яр. — Кучнее.

Шесть хурбов.

Только шесть.

А перед решеткой — сужение: стены сближаются, белые шкафы стоят тесней, столы не поместились здесь вовсе. Предатели, наверное, рассчитывали, что узкое место не позволит жертве ускользнуть в темноту, тем самым отсрочив свою смерть.

Но сегодня это сужение сыграет на пользу жертве.

Яр держал огнеплюй у бедра.

— Ближе, ребята. Ближе…

Он зажмурился, чтобы не ослепнуть, и отвернул лицо, чтоб не опалить кожу и брови. Выстрел последовал с небольшим опозданием — гулкий хлопок, всплеск, рев пламени. Тыльная часть огнеплюя ударилась о решетку — Яр с трудом удержал в руках оружие, перехватил его, обжигая ладони о вмиг разогревшийся металл, повел трубой чуть вверх и в сторону, чтобы ни одна тварь не смогла уйти от огненной струи.

Воздух раскалился и завонял так, что дышать стало невозможно. Лежащие на ближайших полках пакеты мгновенно растаяли в омерзительные лужи. Одна за другой принялись лопаться прозрачные круглые банки, расплескивая по стенам отвратительное содержимое. Вспучилась, запузырилась краска на белых шкафах; вспыхнула, потекла на пол.

Там, где только что крались хурбы, вилось плотное рыжее пламя. Кроме пламени сейчас там не было ничего.

Яр повернулся. Теперь света было достаточно, и он видел предателей. Номер Первый терзал руками свою шляпу, глаза у него были большие и круглые, в них отражался огонь.

Номер Второй, щурясь и загораживаясь от жара ладонью, словно

заведенный качал головой.

— Уберите решетку, — спокойно сказал Яр, наведя на них дымящееся дуло огнеплюя. — У меня остались два выстрела. — Он блефовал. — Уверяю, промахнуться мне будет очень сложно.

— Так, значит, там не карта, — медленно проговорил Номер Второй. — Ты нас обманул.

Яр пожал плечами:

— Вы обманули меня. Я обманул вас. Кажется, в итоге все получилось честно. — Говорить было непросто — дым ел горло, вонь кружила голову.

— Это просто отсрочка, разве ты не понимаешь? — сказал Номер Первый и выбросил за спину измятую шляпу. — Они все равно до тебя доберутся. И это будут уже не эти хурбы. Другие.

— Да, — кивнул Яр, кривя сухие потрескавшиеся губы. — Эти мне уже ничего не сделают.

— У других больше силы, — сказал Номер Второй. — С ними ты так просто не справишься.

— А-а, так вы вон про кого! — Яр хмыкнул. — Более высокие, более быстрые, с уродливыми белыми лицами, похожими на ваши рожи… — Он покивал, мрачно глядя на стоящих за решеткой предателей. — Я встречал их, когда выбирался из города. Они хотели убить меня, но это я убивал их.

— Есть и другие, — возвысил голос Номер Второй.

— Хватит! — перебил его Номер Первый.

— Действительно, хватит, — согласился Яр. — Отоприте решетку. Покажите выход. И убирайтесь на все четыре стороны.

Под потолком что-то щелкнуло. Струи ледяной воды хлестнули Яра по ошпаренной коже, и он поморщился, зашипел сквозь зубы. Одолеть поднявшееся пламя пожарные разбрызгиватели не смогли, зато людям сразу стало легче дышать. Где-то далеко завыла сирена сигнализации. Яр почувствовал, как напрягся Номер Первый, заметил, как вздрогнул Номер Второй.

— Скоро здесь начнется беготня, — объяснил им Яр то, что они и без него знали. — Не думаю, что вы захотите быть в центре внимания. А уйти одним я вам не позволю. Здесь есть еще два выстрела. — Он тряхнул огнеплюем. — Но вам хватит и одного. Сгореть заживо — не лучший способ умереть. Я знаю, поверьте. Я горел однажды.

— Но это совершенно бессмысленно, — обиженно и разочарованно проговорил Номер Первый. — Это ошибочно, неправильно. Ты не должен был этого делать! — Кажется, он никак не мог поверить в происходящее.

— Ты не уйдешь далеко, — сообщил Номер Второй. — Погибнешь сам и погубишь других — как погубил свою жену.

Яр дернулся.

— Ты же как заразный, — брезгливо проговорил Номер Первый. — Разве это тебе еще не понятно? Ты заражаешь окружающих, из-за тебя они начинают видеть то, что не предназначено для человеческих глаз. А каждый, кто замечает хурбов, должен умереть — таков порядок. Твоя жена, твой проводник, люди Хама Проволочника — они были обычными людьми, и они жили бы сейчас, как ни в чем не бывало. Хурбам был нужен только ты. Ты один. А из-за твоего упрямства они все погибли. Ни в чем не повинные граждане. И будут другие жертвы, если ты продолжишь противиться неизбежному. Возможно, много жертв. Очень много!.. Ответь, скольких человек ты собираешься убить сегодня? Какой грех ты способен взять на свою душу? Если она у тебя вообще есть.