Демоны римских кварталов
Шрифт:
«ХВАТИТ ».
Возникла недолгая пауза, после чего Тот…Кого…Ты…Ищешь написал:
«10 000 за каждого, 50% предоплата ».
Мать Анисья ответила:
«ДА ».
«Где ты? »
Мать Анисья оглянулась. Называть кафе она не рискнула, но, скорее всего, Тот…Кого…Ты…Ищешь этого вовсе и не требовал.
«VILLA LANTE ».
Он ответил не скоро, наверное, прикидывал маршрут и искал по карте подходящую автостоянку.
«В 16.45, Aldo Fabaizi,
Она хотела быть уверенной, что подойдет к парковке вовремя. Снова шевельнула пальцем, призывая официанта, и прикрыла экран.
– Что-нибудь еще?
– Скажите, где здесь поблизости теннисные корты?
– Теннисные корты, синьора? На Aldo Fabaizi…
– Как туда пройти?
– Вы на машине?
– Нет, я пойду пешком.
Официант, ориентируясь, посмотрел на проглядывающий сквозь деревья памятник Гарибальди. Всадник, чуть повернув голову набок, восседал на присмиревшем коне и смотрел на расстилающийся под ним Рим устало и печально: «Или Рим, или смерть ».
– Вот там, синьора! – махнул он в противоположную сторону. – Минут десять ходьбы.
«Какая из нее, к черту, теннисистка?» – подумал он, но ослепительно улыбнулся – дама была явно при деньгах, и он надеялся на щедрые чаевые.
Она дождалась, когда он прихватит чашку, бокал и отойдет, и отбила ответ:
«ДА ».
«Объекты: имена, адреса, фотографии ».
Мать Анисья первым указала Адриано, напечатала его должность и место, где он может находиться в данный момент. С новой строки, под цифрой «2» вписала его сестру. Подумала немного и третьим указала капитана Фогли да перебросила его фотографию с сайта частного детективного агентства.
По парковой дорожке она дошла до Aldo Fabaizi, запруженной машинами, истыканной дорожными знаками, которые наперебой предупреждали о крутых поворотах и необходимости поддерживать маленькую скорость. Дорога в самом деле дважды круто меняла направление, и если мать Анисья могла бы идти к кортам напрямую, то давно была бы на месте.
Среди множества машин, припаркованных у обочины, она сразу нашла ту, которая «отличается от других». У светло-серого, невзрачного, устаревшей модели «Фиата Уно» был поднят капот, и невозможно было увидеть водителя, спрятавшегося за ним. Мать Анисья подошла к машине. Водительское окно было опущено. Она кинула на сиденье полиэтиленовый сверток с деньгами, повернулась и пошла дальше, в сторону набережной.
Ошибки не было, это мать Анисья поняла совершенно точно. Она чувствовала проходящий сквозь металл взгляд водителя, любопытный, осмотрительный взгляд: надо понимать, не каждый день он встречал женщину, приговорившую к смерти трех человек, и, конечно, интересно посмотреть, какие у нее ноги, бедра, талия, не растут ли на голове рога, нет ли копыт…
Она вышла на набережную, села на лавочку и позволила себе немного подремать.
ГЛАВА 36
Эту русскую не поймешь. У нее точно больные нервы. Иначе чем еще объяснить столь резкую
Он докурил, выкинул окурок в окно, раскрыл газету и разложил ее на руле. Если понадобится, то он закроется ею, как шторой. Но объект, судя по всему, даже не догадывается, что за ним следят. Вот он сейчас сидит за стойкой и заполняет договор об аренде автомобиля. Он один, прилипалы отстали от него. Можно сказать, что капитан Фогли выполнил главное требование русской.
Но баба склочная, любой итальянке даст форы. Час назад кричала в трубку: «Вы идиот, капитан! За что я плачу вам деньги?!» А вот совсем недавно позвонила и совершенно спокойным голосом сказала, чтобы Фогли продолжал следить за объектом и докладывать ей обо всех его перемещениях. Валерьянки выпила? Или водки? Говорят, русские лечат нервы исключительно водкой.
Он перевернул страницу газеты и, чтобы со стороны казаться естественным и не привлекать к себе внимания, уставился в какую-то заметку. Потом медленно поднял взгляд. Вот объект подписал бумаги, а к дверям пункта аренды уже подкатил видавший виды универсал «Альфа Ромео». Объект обошел машину, постучал ногой по колесу, что-то сказал технику. Тот стал возражать, показывать на небо. Объект настаивал… Кажется, он требовал, чтобы ему поставили зимнюю резину.
Не все тут так просто, думал Фогли, чуть приспуская край газеты и наблюдая за тем, как техники устанавливают домкраты. Русская заплатила сумасшедшие деньги только за то, чтобы Фогли отгонял от Влада прилипал. Она беспокоилась, чтобы они не вскружили ему голову, чтобы не втерлись к нему в доверие, чтобы ловкостью и хитростью не выудили у него нечто несоизмеримо более ценное, на что претендовала только она. Значит, она претендует на огромную сумму, раз не жалеет денег и столь ревностно следит за работой Фогли.
Капитан перевернул еще одну страницу. Он чувствовал, как в груди рождается и набирает силы нечто сладенькое, емкое, теплое, похожее на свернувшегося в клубок хищного, но милого зверька. Что-то подобное он испытал только один раз, когда его нанял для сыска некий богатый господин. Господин подозревал, что жена его обманывает, и Фогли через несколько дней предоставил ему неопровержимые доказательства супружеской неверности жены. Расплачивался господин в машине. Он был рассеян, часто хмыкал, криво улыбался и методично выкладывал на приборную панель крупные купюры. «Вы не представляете, как я вам благодарен… Вы сняли с меня такое тяжелое и мучительное бремя… Вы можете себе представить, сколько лет я терзал себя, подозревая ее в измене?» И все выкладывал и выкладывал купюры, давно перестав их считать. «Я очень вам благодарен… Какая легкость на душе, если бы вы знали! Какая легкость!»
За эту легкость несчастный рогоносец заплатил Фогли пятнадцать тысяч евро. Мать Анисья только авансом выдала двадцать тысяч. И Фогли вдруг понял, что судьба дает ему уникальный шанс. Лишь полный кретин не догадался бы о том, что русский учитель по имени Влад твердой поступью движется к богатству и те, кто находится с ним рядом, вполне могут рассчитывать на долю. «А почему бы и мне не сесть на хвост этому лопуху? – подумал Фогли. – Я уберу прилипал и сам займу их место. Посмотрим, что за типчик этот учитель. Но кажется мне, что не так уж и трудно вытряхнуть из него важную информацию».