Демоны сновидений
Шрифт:
– Я думаю, что без нашей помощи у него их и так будет немного.
– Только это все равно глупо, Сережа, – заметила Тши.
– Да я прекрасно понимаю, – ответил я, – у отца мало света. С нашей помощью он пройдет Море забвения. Закатный город его не примет, а лабиринт Бардо – там тоже возникнут трудности.
– Я не проводница смерти, – добавила Тши, – я не смогу провести вас.
– А я забыл маршрут, – признался я, – как видишь, плана у нас нет. Сплошная импровизация.
– Но это твой отец, и поэтому ты хочешь помочь ему,
– Да, – честно ответил я, – уверен, что у нас все получится. Не дрейфь.
– Твоя мама. Мне кажется, что она в действительности поверила в нашу с тобой любовь.
– Да, надо было привезти еще Еххи, Дашу, Герду. Объявить себя султаном и окончательно упасть в глазах собственной матери.
– Ты не хочешь перевезти ее в Москву?
– Она не поедет. Я уже говорил с ней об этом. В итоге решили, что я просто буду присылать ей немного денег каждый месяц.
– Верное решение, – согласилась Тши.
Мы просидели в тачке еще около часа. Согрелись, попили чаю, послушали музыку, а потом появился Рагни и сообщил, что нам пора. Копатели могил уже все подготовили, а значит, уже начинается обряд погребения. Ну как обряд. Постояли, поплакали, опустили гроб, землей закидали, и все. Отдельного прощания даже не было толком. Потом все полезут в автобус и отправятся в кафе пить водочку, есть куриный суп с лапшичкой и пюрешку с мясом, кутью. Блин, где же батя? Пропустить собственные похороны – это вот вообще мрак. Может быть, он уже отправился в Лимб. Сам? Тогда, конечно, все вообще печально. Искать его там мы замучаемся.
– Я еще побуду тут немного, – сказал я матери, когда все начали садиться в микроавтобус, – не переживай. Езжайте со всеми. Я вас догоню.
Она ничего не ответила. До нее только сейчас дошло, что больше она отца не увидит, а все, что от него осталось – это свежий холмик на кладбище с черной оградкой. Я отвел ее к автобусу, а сам вернулся в машину. Рагни же стал невидимым и спрятался где-то за деревьями. Не хватало еще бате встретить фазового волка на своей могиле. Напугается лишний раз.
– Пришел, – шепнул мне волк. Я тут же закрыл глаза. На то, чтобы заснуть и выйти из тела, у меня уйдет минут десять, – и то если я использую технику для быстрого засыпания. Придумал ее некий Эндрю Вейл, и строится она на правильном глубоком дыхании. Сам он утверждает, что уснуть таким образом можно и за минуту, но то ли я делаю что-то не так, то ли все слишком индивидуально. Пять-шесть минут – это да, но не одна. При выполнении техники еще нужно считать на вдохах и выдохах. 4-7-8. Вдыхаем только носом, выдыхаем только ртом. Язык должен быть прижат к небу. Меня этому Веста научила, которая умеет засыпать почти моментально в любой ситуации.
Теперь главное – это удержаться на границе сна и выйти из тела. Не люблю я это дерьмо, если честно, но иначе, увы, никак. Колючие вибрации появились в пятках, а
– Виктор Иванович! – громко позвал я его, и мужчина обернулся. Ха, а он помолодел после смерти-то. Забавно. Я на него похож, но только отчасти. Мама говорит, что я больше на своего деда по ее линии смахиваю, но нос и глаза у меня от бати.
– Сережка? – Отец встал как вкопанный, а затем громко закричал: – Ты меня видишь?
– Конечно, и слышу хорошо, так что можешь не орать, а то местных мертвяков перепугаешь.
Я подошел к бате, и мы обнялись.
– Я умер, Сережа, – сказал он, – представляешь?
– Да, я тебе всю похоронку и оформил, – я кивнул на могилку, – у матери совсем денег не было.
– А обелиск где? – не понял отец.
– Земля усесть должна. Через год поставим, – пояснил я, – а временный деревянный крест тебе не полагается, ибо ты некрещеный.
– Спасибо, но не стоит тратиться. Сам понимаешь, для меня это теперь вообще ни к чему.
– Ага, осознал-таки, – я улыбнулся, – ну давай прогуляемся.
– Стой, – отец схватил меня за рукав, – какого черта происходит? Я умер. Ладно. Но ты? Ты тоже умер, что ли?
– Нет. Я живой, просто вышел из тела, чтобы с тобой встретиться и кое-что тебе рассказать. Я тебя тут давно жду. Думал, что ты вообще не придешь.
– Я просто опоздал. Собственно, и при жизни таким же был, – отец покачал головой, – как много было проебано, а…
– Хватит себя укорять, – заметил я, – все кончено. Или ты теперь будешь жалеть, что мало путешествовал, любил и не стремился к знанию? Поздно. Тебе теперь о другом нужно думать.
– А ты жестким стал. Вот как тебя Москва изменила. – Мы с отцом пошли по кладбищенской дорожке.
– Она тут ни при чем. Ты вообще помнишь, как тебя грузовиком переехало? – спросил я.
– Ничего. Просто удар. Даже боли не было. Просто выбило из тела. Знаешь… Такой резкий холод, а потом все. Я уже взлетел над затормозившей фурой. Смотрю, а из-под нее только нога моя торчит, а ботинок правый отдельно валяется. Ничего я не успел – ни подумать, ни осознать.
– Свет в конце туннеля был?
– Какого туннеля? – не понял Виктор. – Не было ничего. Просто хожу, летаю по нашему миру. Все как во сне. Только знаю, что не проснусь больше никогда. Я – призрак, Сережа.