Демоны сновидений
Шрифт:
– Даже так?
– Да. Все происходящее во снах кажется им веселой игрой, прикольным путешествием, источником вдохновения, возможностью самоутвердиться. Но у таких людей нет никакого роста. Ты можешь осознаваться хоть тридцать лет каждую ночь, но если все, что ты делаешь – это секс со спрайтами и беготня в песочнице, то вряд ли это можно назвать крутым опытом.
– Я так понимаю, что в этом отчасти замешаны современные школы дримеров, которые отрицают эзотерические подходы и подают осознанные сновидения как простую игрушку для мозга. Не так ли?
– Конечно, – улыбнулась Кэрол, – но это до поры до времени.
– Вот Еххи мне про такое не рассказывала, – заметил я, – ты же сейчас про игры в пирамидах говоришь, да? Те самые, которые были в конце 90-х годов?
– Да, тогда были пирамиды, в этот раз придумают что-нибудь новое.
– Кто вообще организует их, ты знаешь?
– Спящие боги Лимба, кто же еще. Серая ложа, между прочим, тоже пробовала, но у них очень скромно все получилось.
– А ты их видела? Ну богов этих?
– Нет. И я не знаю ни одного дримера, кто встречался бы с ними вживую.
– А зачем серые лезут в это дело? – спросил я.
– Они исследуют людей в отдельно созданных локациях. Проверяют их поведение. В основном заталкивают туда случайных неосознанных людей и ставят всякие эксперименты. Например, внушают всем, что свергнуто правительство, и наблюдают за реакцией. Я один раз сама побывала в такой штуке.
– И тебя не засекли?
– Нет, конечно. Я замаскировалась. У серых же тоже не одни Сантьяги работают. Там полно болванов, как и в отделе “М”. Большая организация, крутаны стоят только на самых ответственных постах. Кстати, хотела спросить тебя про Сашу.
– Да?
– Ты узнал у него, что случилось с Аленой?
– Нет. Он молчал как партизан. Нет, как два партизана. Даже когда я ему выколол левый глаз и пробил ноги Клыком Гаки.
– О боги! Сережа, да ты изверг!
– Это, я так понимаю, похвала, да? – усмехнулся я.
– Конечно. – Кэрол рассмеялась. – Значит, Алена тебя бросила? Прислала письмо, в котором все объяснила. Ты уверен, что она не писала его под диктовку?
– Ну, такое сложно было написать по чужой воле. Меня смущает, что она избегает личного разговора.
– А что он даст? Тебе станет только хуже.
Да, тут Кэрол права. Если я встречу Алену, а это обязательно случится в будущем, то для меня это станет очередным испытанием. И вряд ли она окажется моим другом. Скорее наоборот. Она – мой враг и постарается меня убить. Радует, что теперь серые еще десять раз подумают, стоит ли им нападать на нас, зная о существовании Данилы. Поостерегутся. Старик уберкрут даже после собственной смерти, но я так понимаю, особо никуда из своей квартиры он выходить не собирается. Есть какой-то секрет, почему он сидит так безвылазно, и я думаю, что тут замешаны агенты. Очень уж Данила не хочет перед ними палиться. Спрашивать его самого об этом бесполезно. Он всегда уклоняется от ответа и моментально переводит тему разговора. Прямо как Еххи. Я же прекрасно понимаю, что они показывают мне только одну сторону пути. По их словам выходит, что ведьмы – это клево и ковен должен править Москвой. Но ведь попади я не к ним, а к серым, мне бы там пели совершенно иное. Никогда нельзя терять критичность мышления, даже если ты уже стоишь на чьей-то стороне.
– А что ты знаешь про серых, Кэрол? –
– Это большая и могущественная организация. Тайное общество, стоящее на страже человечества. Ну это они так себя позиционируют.
– Масоны, что ли? – встрял в разговор мой отец.
– Некоторые из них, – кивнула Тши, – разброс интересов серой ложи огромен. Осознанные сновидения – это лишь маленький участок, на котором работает не так много специалистов. В основном серые занимаются нанотехнологиями, изучением космических проектов, психологий, квантовой физикой и следят за численностью населения Земли.
– Ох, ни хера же себе, – сказал я, – раз они такие крутые, то почему не раздавят нас как букашек?
– Потому что мы им не нужны на самом деле. Мы для них – как прыщ на заднице. Только Еххи не говори, что я так думаю, хорошо? Мы с ней разок уже поспорили на эту тему. Мне кажется, что она закусилась.
– Так что на самом деле забыли эти ребята в ОС? Сантьяго говорил, что они против массового осознания людей.
– Да, так и есть, но это не совсем про сны, Сережа.
– А про реальность, да?
– Вот именно. Если все люди начнут ставить под сомнение существование реального мира, представь, к какому коллапсу это приведет? Если ученые докажут виртуальность нашего мира – это будет крах всего. Религии, государственные и народные ценности – все это потеряет вообще какой-либо смысл. Ни один из инструментов власти не будет работать. Каждый человек превратится в опасное здравомыслящее существо.
– Все люди – маги, да? И если они разом осознают это – всему миру придет конец.
– Ну не совсем так. Мир не будет уничтожен, Сережа, он просто станет другим. Поменяется абсолютно все, а самое главное, что власть потеряют имущие ее. Вот против этого и выступает Серая ложа. Поэтому они хотят взять все под свой контроль и отчасти смягчить удар. Избежать беспорядков и, само собой, встать во главе этой новой волны.
– Короче, такие же говнюки, как и отдел “М”. Стоят на страже горстки семей олигархов, трясущихся над своим убогим золотом.
– Ну отчасти, да.
– Спасибо, я так и думал.
Скоро появился и вокзал. Перед ним уже стояла нехилая толпа из ошарашенных мертвецов. Почти все они разговаривали между собой и обсуждали, что же происходит на самом деле. Вдалеке показался поезд, а затем на перроне появился контролер – высокий трехметровый негр, на поясе которого болталась здоровенная булава. Страж вокзала. Да, немного похож на своего брата из пирамиды, у которого мы сперли Компас Соломона в свое время. Не следует с ним играться. Он уже заметил нас, но ничего не предпринял. Однако стоит нам только попытаться сесть в поезд, и эта огромная дубинка моментально меня развоплотит. Даже не сомневаюсь.
– Вы меня на какой станции встретите? – спросил отец, пожимая мне руку.
– Как все начнут выходить, так и вы за ними следуйте, – ответила ведьма, – старайтесь ни с кем не разговаривать. Станьте невидимым. Мы будем вас ждать на перроне, а потом проводим в Могильник.
– Нехорошее название какое-то, – пробормотал мужчина, – словно второй раз подряд хоронить будут.
– Отчасти так и есть, – сказал я, – не прощаемся.
Папа махнул нам рукой и сел в поезд. Страж внимательно следил за нами, так как мы были единственными живыми на этом вокзале.