Демоны степей

Брайан Дуглас

— А еще вероятнее — если твой брат, господин, не был убит с самого начала, — что Бертен погиб во время пожара! — резонно возразил Арифин. — Вряд ли спасающиеся из горящего замка стражи побеспокоились о пленнике.

— Может быть… — протянул Хейто.

И вновь приник к порошку черного лотоса.

Арифин покидал своего «повелителя» в мрачном настроении. Смерть Велизария кое-что меняла. И прежде всего Арифина беспокоило то, что он не знал ничего о судьбе Бертена. А вдруг младший сын спасся? Это было бы очень неприятно.

Как жаль, что всеведение

Павлина — ложь, придуманная для дураков, вроде Церингена! Как жаль, что всеведение этой магической птицы основано на данных, поставляемых Арифину разветвленной сетью шпионов! И как назло, ни одного шпиона не было у него в замке Велизария, чтобы выяснить, наконец, что же там делалось на самом деле!

* * *

Конан со своими спутниками достиг Хоарезма ровно в полдень, и все остановились, как по команде, созерцая прекрасный город, возникший прямо перед путешественниками. Ослепительная гладь моря Вилайет сверкала, как мокрое зеркало, и бросала яркие блики на крепостные стены Хоарезма. Высокие башни словно таяли макушками в знойном небе. Марево плавало над раскаленными камнями. В воздухе чуть дрожала белая пыль.

— Как красиво! — воскликнула Рейтамира, прижимая руки к груди. Она никогда не видела таких высоких зданий, такой роскоши, такой безопасности, которую дарили прочные городские стены. — Боги, как, должно быть, счастливы люди, которые здесь живут!

Конан скривил неприятную физиономию.

— Поверь мне, женщина, в этих городах люди страдают точно так же, как в степи, в лесу или в жалкой деревушке, вроде той, где ты родилась.

Арригон молча кивнул, а Бертен вспыхнул:

— Ты говоришь о городе, в котором я рано или поздно стану правителем!

— Если ты будешь рассказывать всем и каждому о том, кто ты такой на самом деле, то не станешь не только правителем — ты даже не успеешь стать взрослым человеком! — оборвал его Конан. — У тебя есть сильные враги, не забывай об этом. И будет лучше, если эти враги не узнают до поры о том, что принц Бертен избежал смерти.

— Я тебе не верю, — проговорил Бертен. — Не может быть, чтобы у меня были враги!

— Поверь мне, — вздохнул Конан. — Ты знатен и имеешь права на престол. У таких, как ты, всегда найдутся враги.

— Мой брат? — пробормотал Бертен. — Но он подвержен болезни…

— Да, и курит порошок черного лотоса, — добавил Конан. — Очень удобно для тех, кто желает устранить тебя и твоего отца. С таким правителем, как Хейто, можно наворотить кучу дел, и никто с тебя не спросит.

— Ты говоришь ужасные вещи, киммериец. — Казалось, Бертен готов заплакать. — Я не желаю тебя слушать! Мой брат никогда не согласился бы убить отца и меня.

— Твой брат — жалкий раб собственного порока, — возразил Конан. — Поэтому, если хочешь остаться в живых, спасти отца и родной город, то слушайся меня.

Бертен перевел взгляд на своих спутников, но не встретил понимания ни у Арригона, ни у Вульфилы. Все они считали,

что Конан прав. В конце концов, Бертен понурил голову.

— Я сделаю так, как ты советуешь, варвар, — сказал наследный принц. — Но это не означает, что я с тобой согласен.

— Большего и не требуется, — фыркнул Конан. — Сделаем так. Войдем в город и наймемся к какому-нибудь из здешних купцов в охранники. Тем временем попробуем разобраться в происходящем. Сдается мне, в Хоарезме дурно пахнет. Бертен будет считаться таким же наемником, как и мы сами. Рейтамира — жена солдата, стряпуха нашего отряда. В общем, даже врать почти не придется.

Арригон засмеялся, блестя зубами на смуглом лице. Вульфила хмыкнул и потянул вожжи. И все пятеро двинулись навстречу распахнутым городским воротам.

В маленькой таверне, где путники устроились для отдыха, Вульфила вовсю рассказывал о пожаре замка Велизария. Стоило посмотреть, кого этот рассказ затронет и какие силы придут в движение. Точно — вскоре после того, как Вульфила повторил увлекательное повествование о горючей воде и прочем в третий раз один из посетителей, молча сидевших в углу, поднялся и, стараясь держаться незаметно, вышел из таверны.

«Кого-то эта история точно заинтересовала, — с удовлетворением подумал Конан. — Странно. Правитель Хоарезма лично направил меня разобраться с Велизарием. Видимо, он сделал это тайно, не предавая свои планы огласке. Стало быть, он подозревает о наличии заговора против правящей семьи. Интересно было бы еще узнать, как много ему известно… Но показываться при дворе пока что не стоит. Подождем».

— Я пойду поспрашиваю насчет работы для нас, — сказал киммериец, обращаясь к своим товарищам. — А вы оставайтесь здесь, хорошо? И постарайтесь никого не убить, иначе у нас возникнут неприятные осложнения.

Бертен, дочерна загорелый, с пыльными волосами, в простой одежде, с огрубевшими руками, сидел в углу и не без отвращения сосал кислое вино. Несколько раз он просил воды и разбавлял пойло, чем приводил прислугу в таверне в полное изумление.

— Обычно это д-делают с-слуги, — сказал Бертену Вульфила. — И д-до того, к-как подать на с-стол.

Бертен хмыкнул, но ничего не ответил.

* * *

Конан довольно быстро выяснил, где можно подзаработать. Один из здешних купцов собирает караван до Кхитая.

— Хороший купец, — сказал Конану туранец с золотой серьгой в ухе (второго уха у этого субъекта не было). — Я хотел было к нему наняться, но больно уж далеко идти. Кхитай! Там, говорят, водятся драконы.

— Драконы, друг мой, водятся везде, особенно на кухне у твоей тещи, — сказал Конан. Шутка вышла плоская, но туранец с готовностью расхохотался.

— Его зовут Эйке, — сказал он, облизывая губы. — Ты легко найдешь его дом — синие ворота с золотыми звездами, а рядом растет платан. Почти в центре города. Платит он честно, с людьми обращается хорошо. Если бы не Кхитай…