Демоны Вальхаллы
Шрифт:
И все только для того, чтобы узнать предел своих способностей.
Стрельба на мгновение стихла, и тут же возобновилась, но вокруг Гаррисона и Вильяма пули больше не свистели. В перерывах между выстрелами слышались полные ярости вопли.
– Вот и наши, жопа крокодилья, – сказал Гаррисон с довольной улыбкой. – Поможем?
Но помогать не понадобилось – стрельба стихла. Вильям осторожно выглянул из-за камней и облегченно вздохнул, увидев там, где располагались позиции противника, машущего рукой Арагонеса.
– Пойдем,
Схватки в Вальхалле чаще всего возникали без всякого повода, лишь потому, что одна группа наткнулась на другую. Но сегодня все началось с того, что Ли заметил дым, поднимающийся от Радужного Источника – его любимого места для отдыха и размышлений.
Такой наглости бывший сержант стерпеть не мог.
Костер продолжал дымить и сейчас, а над источником, как обычно, дрожала крохотная радуга, но благостную картину портили валяющиеся там и сям трупы. Два из них, со спущенными штанами, лежали друг на друге.
– Святая Дева, это же пидоры! – Арагонес сплюнул.
– Они самые, – кивнул Вильям, ощущая гадливость, словно вступил в дерьмо.
Любители содомского греха, похоже, оказались убиты в первый же момент боя и даже не успели понять, что именно происходит.
– Вот за подобные штучки Господь в древности бросал на кое-какие города ядерные бомбы, – заметил Арагонес. – Может еще по пуле в них всадим?
– Не стоит, видят духи, – одернул его Ли. – Стыдно глумиться над мертвыми. Берите оружие и пошли…
Затушенный костер надсадно зашипел, вверх рванулись клубы пара, белого, как перья из ангельского крыла.
Кучи дров высились рядом друг с другом, но на достаточном расстоянии, чтобы огонь не перекинулся с одной на другую. И на вершине каждой лежал один или несколько человек. Цепей, чтобы приковать их, не нашлось, и пленников зафиксировали, прибив гвоздями к огромным крестам.
Получилась жуткая, чудовищная пародия на распятие.
Из пробитых ладоней текла кровь, но люди, лежащие на грудах дров, словно этого не замечали. В их глазах, обращенных в чужое, мало похожее на земное небо плясали искры безумия.
Они все молчали. Все, кроме одного.
– Зря торжествуете, твари! – руки голого по пояс мужика вздувались могучими мускулами, развевались черные, похожие на львиную гриву волосы, а широкая грудь блестела от пота. – Я вернусь и с этого костра и тогда… о тогда вы узнаете вкус Смерти!
Макс фон Штернберк, некогда – сержант Третьего Ударного Полка, стал известен на всю Вальхаллу два месяца назад. Он возглавил группу сумасшедших, объявивших себя последователями религии Бессмертия. Провозгласил догму "остаться должен только один!" и объявил войну всем остальным.
Несколько бывших легионеров, попавших к нему в руки, расстались с жизнью довольно мучительным образом – на кострах, после чего выяснилось,
А лидеры всех прочих групп осознали необходимость объединения.
Сейчас они стояли рядом, вместе – серьезный Ли, крохотный по сравнению с остальными, Лысый Джо, чья маковка блестела, отражая свет свирепого солнца Арстрима, Черный Дьявол, рядом с которым Гаррисон выглядел незагорелым европейцем, Ван Хьен, Педро Кровавый…
Чтобы договориться, им понадобился месяц, и еще неделя – чтобы загнать банду Безумного Макса в ловушку и перестрелять. Потом связать оживших и приговорить к смерти.
К точно такой же, какой погибли жертвы адептов Бессмертия. Окончательной и бесповоротной.
– Поджигай! – Черный Дьявол поднял ручищу, и десятки факелов опустились одновременно.
Вильям сунул пылающую деревяшку в гущу дров и прикрыл глаза, защищая их от едкого дыма. На самом деле ему хотелось зажать уши, чтобы не слышать сорванного, но все еще сильного голоса фон Штернберка.
– Безумцы, опомнитесь! – орал тот, перекрывая гул разгорающегося пламени. – Господь избрал нас из всего рода человеческого и привел в эту Землю Обетованную, дабы избрать лучшего, единственного среди бессмертных, Сына Божьего! И когда он останется один, то Небеса развернутся и Второе Пришествие состоится! О глупцы, что же вы творите?!
Стоящий рядом с Вильямом Гаррисон дрожал и что-то шептал себе под нос, Арагонес то и дело крестился.
– Бессмертие! – последний крик вместе с дымом унесся к небесам. – Я еще вернусь…
Безумный Макс смолк, но тут завопили остальные. Огонь занялся, пожирая дрова, жар прянул во все стороны, поджаривая людей, как положенные на решетку колбаски.
Вильям бросил факел в пламя и отошел. Хотелось отвернуться, не смотреть на бьющихся в дыму существ, еще недавно бывших людьми, на выпученные глаза, в которых перед смертью вновь появилась разумность.
У фон Штернберка горели волосы, но он хохотал, искренне и яростно, до того момента пока дым не скрыл его целиком.
– Поймать бы сейчас Рагнарссона, клянусь четверкой, – сказал Вильям, когда последний из казнимых перестал орать и от костров потянуло сладкой вонью сжигаемой человечины, – и спросить прямо в лицо – что, как тебе резерв человечества на случай неведомой угрозы?
Он изо всех сил боролся со страшным желанием – броситься туда, на костер, чтобы умереть раз и навсегда, никогда больше не восставая для бессмысленного существования, наполненного стрельбой, беготней и кровавой охотой на других людей.
Те, кто обугливался сейчас в огне, не были сверхчеловеками, богами или демонами. Они были просто людьми, и кого винить, что их разум не выдержал чудовищной, нечеловеческой тяжести – бессмертия?
Они были солдатами, воевавшими за Землю, ей же изуродованными и брошенными.