Демоны зимних ночей
Шрифт:
Фон Ланштайн отвалился от нее столь же неожиданно, как и набросился. Он произнес:
– Ты мне подходишь! И скажи, твоя мать – та самая отравительница маркиза де Вальтруа?
Марго пришлось подтвердить это. Генерал мечтательно заявил:
– Такая женщина мне и нужна! Помню, с каким трепетом я читал отчеты в газетах о процессе над ней. Там упоминались две малолетние дочери маркизы-отравительницы. И ты – одна из них! Кто бы мог подумать!
Генерал снова бросился на Марго, она зажмурила глаза и не сопротивлялась. От него пахло табаком, тонкими
– Тебе нравится работать горничной?
Маргарита, запинаясь, стала говорить о том, что служить в доме такого выдающегося человека, коим является барон Готтхард фон Ланштайн, один из гениальнейших военных стратегов столетия, для нее подлинная честь и...
– Оставь это, – генерал махнул трубкой, зажатой в руке.
– Тебе что, нравится вставать в пять утра, драить все семьдесят восемь комнат во дворце, протирать четыреста бюстов, заводить сто пятьдесят часов, поливать через день восемьсот растений, стирать сто моих рубашек, обслуживать десятки гостей и отправляться в постель около полуночи?
Генерал, как было известно Марго, обожал цифры. Что она могла ответить на его вопрос? Сказать, что ненавидит работу в особняке и думает о том, как отсюда удрать?
– Знаю, что ты мечтаешь о другом, – произнес генерал. – Как, впрочем, и я! Хочешь получить иную работу, легкую и приятную?
Марго молчала. Она уже догадывалась, о какой работе идет речь. Ей были известны несколько девушек, что трудились горничными, а потом согласились стать любовницами генерала. Долго в этой роли они не продержались, несносная и ревнивая актриса, постоянная пассия Готтхарда фон Ланштайна, выжила их. В качестве вознаграждения за любовные утехи они получили солидные денежные отступные и уютные домишки у моря.
– Знаю, что хочешь. – Генерал снова оказался подле Марго. – Надо быть дурой, чтобы отказаться от этого! Я давно приметил тебя, еще на каторге, когда под моим руководством суд принял решение даровать тебе свободу. Скажу честно, мне наплевать, отравила ты того фабриканта или нет, я выпустил тебя с каторги, чтобы...
Генерал расхохотался и потрепал Марго по щеке.
– Сегодня вечером я жду тебя у себя в спальне, – приказал он. – И учти, если ты не появишься, я велю отправить тебя обратно на каторгу... Нет, расстрелять как французскую шпионку!
Он велел ей покинуть кабинет. Итак, предложение генерала было недвусмысленным – или она становится его любовницей, или заплатит за свою строптивость жизнью. Фон Ланштайн вызывал у нее отвращение, но это не повод, чтобы умирать.
Поэтому, как ей и было приказано, в полночь, когда в особняке стало тихо, она подошла к спальне генерала. Дверь была приоткрыта, Марго увидела большую кровать с шелковым пологом. Девушка ступила на пушистый алый ковер.
Появился немец. Потирая руки в предвкушении оргии, он сказал:
– Дорогая, я рад, что твой разум взял верх над эмоциями. Я устал от своей истеричной любовницы, наконец-то мне удалось спровадить ее за границу. У нас бездна
Фон Ланштайн подошел к ней и стал целовать. Маргарита, стиснув зубы, терпела, немец все больше и больше распалялся. Наконец он произнес:
– Отправляйся в ванную! У тебя пять минут, я жду!
И он указал на кровать. Маргарита обреченно поплелась в ванную. Ну что же, если другого выхода нет... Она купит себе относительную свободу, став на несколько недель любовницей Готтхарда. Он быстро к ней охладеет, даст ей отставку, а вместе с ней весомую сумму и домик. Только бы продержаться эти несколько недель!
Марго медленно разделась – в зеркале она видела отражение прелестной девушки с замученным и испуганным личиком и идеальной фигурой.
– Марго, я тебя жду! – раздался рык генерала. – Не заставляй меня повторять еще раз, это может плохо для тебя закончиться!
Маргарита начала молиться – пусть бог избавит ее от необходимости спать с генералом. Она готова заплатить за это любую цену!
– Марго, я в нетерпении! – закричал фон Ланштайн. – Или ты хочешь, чтобы я применил силу?
Следом за этим грянул выстрел. Маргарита похолодела – генерал был вздорным и упрямым человеком, к тому же чрезвычайно жестоким. Он вполне может заставить ее под дулом пистолета спать с ним!
Маргарита приоткрыла дверь. Спальня была освещена множеством свечей – генерал позаботился об интимной обстановке. Но, о ужас, фон Ланштайн распластался на кровати – и, судя по всему, он был мертв. Кровь растекалась по белым простыням, да и выжить с развороченной головой немец не мог!
Около кровати, одной рукой разведя полог, а в другой зажав дымящийся «браунинг», застыла любовница генерала, та самая актриса, которую он якобы спровадил за границу. Высокогрудая, облаченная во все черное дама патетически воскликнула:
– Готтхард, ты хотел избавиться от меня, но я тебе не позволю! Мы всегда будем вместе – в жизни и в смерти!
Актриса поднесла к виску пистолет, грянул второй выстрел. Пистолет упал на ковер. Маргарита отчаянно завопила. Она бросилась к женщине – та, как и фон Ланштайн, не подавала ни малейших признаков жизни. Марго попыталась нащупать пульс и только измазалась в крови.
– Господин генерал, придите в себя, скажите, что с вами все в порядке. – Марго трясла фон Ланштайна, понимая, что это не поможет. И генерал, и его любовница скончались.
Что же ей делать? Два выстрела наверняка перебудили весь особняк, через несколько секунд в спальню ворвутся охранники и адъютанты генерала. Марго схватила пистолет и бросилась в ванную комнату. Немедленно одеться и бежать через окно! Но спальня расположена на третьем этаже, внизу – парк, ей придется прыгать...
Топот, крики и ругань оглушили ее. Марго слышала, как трещит под напором извне запертая дверь ванной, как она слетает с петель, как влетают перепуганные военные. И она, голая, перемазанная в крови, с пистолетом в руке, стоит около распахнутого окна и плачет.