Демоверсии жизни и смерти. Житие весёлого праведника и других грешников
Шрифт:
Именно под ресторан Влад вчера впервые завершил несколько файлов с персонажами: поварами и официантами в баварских костюмах, импозантным метрдотелем, очкастой бухгалтершей, студентами на подхвате. Все они были подсмотрены в Фейсбуке, додуманы и описаны, не менее подробно, чем герои «Войны и мира», то есть с головы до пят и вглубь души. Во главе «Альпенхоф» был поставлен австриец, Адольф, любезно реанимированный Дьяволом.
Теперь Влад с замиранием сердца оживил законченные образы: дважды кликнул доселе неприкосновенную клавишу Animate, и придуманные укоренились в текущем островном моменте. Так, студенты до контактов с пришельцами якобы проживали в Bayerische Alpen –
О Миттенвальде Влад узнал из Википедии и сразу влюбился. В итоге «срисовал» не только архитектурную застройку, но и сам уклад жизни. Нет, он не копировал зеркально, но следовал подсмотренному, генерируя новую, «прибаваренную» реальность.
Маленький рекреационный Миттенвальд оказался издавна знаменит скрипками от потомственных мастеров, использовавших замечательную древесину окружающих лесов. XIX век принёс повальную подделку смычковых, но король Баварии Максимилиан II пресёк это дело и основал в городе школу скрипичных мастеров. И уцелела традиция! Влад задумал позднее прописать парочку мастеров для Новой Тавриды. Скрипки для рая – как барабаны для ада. Но и ударные дроби бывают столь божественны, что умолкают скрипки, особенно если их нет поблизости.
Но основной гешефт нынешний Миттенвальд делает, конечно, на альпийском туризме, а скрипки так, заодно. Вдохновившись и очаровавшись, Влад старательно списывал у баварцев, щедро добавляя фантазии. Поколебавшись, как назвать своё творение, назвал в честь жены Светлогорском. Новоявленный отель взгромоздился на верхней его окраине, над крышами домов, усеявших склон. А ещё выше – прямо в солнечное сияние – тянулась канатка на наращенный горный пик с кампусом учебного рая.
Влад планировал осчастливить посёлок блюзроковым фестивалем, но до этого было далеко. Сначала предстояло осчастливить Светлогорск хотя бы реденьким населением. Влад вновь и вновь лез в интернет копаться в Миттенвальде, многое оттуда заносилось в строительные планы. Например, горная железная дорога с туннелями, сумасшедшими поворотами над обрывами. Восхищали «игрушечные» дома с арочными входами, ставнями и барельефами, фасадной росписью на религиозные и альпийские мотивы. В Светлогорске появилось подобное, но с былыми приключениями Влада: полёт над Москвой на воздушном шаре со Светой, Франческой и Абигором; званый обед на облаке со «старцем» Люци; визиты в Подземелье; хороводы чертей с чертовками и прочая чертовщина. Лица Влада и Светы везде были стилизованы до неузнаваемости во избежание в будущем излишних вопросов у поселенцев.
В творческих радостях, в отеле собственного изготовления Влад собрался отобедать, чем Абигор послал. Демон, получив сигнал, забросил на кухню немецкие колбаски и сосиски, айсбаны и прочий немецкий провиант с привкусом колдовства, до прелести натуральных продуктов предстояло ещё дожить. При заказе выяснилось, что чёртов демон забыл про пиво! Из спиртного в текущем моменте наличествовал шнапс и полусладкое вино. Влад предпочёл бы сухое, согласился на полусладкое.
В ожидании закуски – домашнего сыра по-оденвальдски с тмином – сидел креатор в совершенно пустом зале. «Выпью-ка за здоровье окружающих», – мысленно сострил креатор. Внутренний
Влад позвал официанта и рифмой проверил сотворённого на юмор:
Хочу «Войну и мир» писать!
Пардон, читать, конечно!
Где книжка, официант?
Несите быстро мне Толстого!
Официант понимающе хихикнул и принес домашний сыр, бутылку Liebfraumilch, чуть позже жареные колбаски и сосиски. Влад продолжил тестировать искусственный интеллект изящной словесностью:
– Налейте-ка в бокал «Войны и мира».
– Вам из какого места, роман большой, – нашёлся сразу официант, ведь был он из студентов.
– Том два. Часть два. Глава семнадцать.
Креатор и креатура заулыбались, оставшись довольны друг другом. Уважать себе подобных – несравненное удовольствие. Большее, чем мстить негодяям. Добрый, не будь таким злым! Писатель доел сочную сосиску и подобрал вилкой остатки тушеной капусты. Спасибо, господи, за хлеб насущный и за бутылку!
Влад переместился с бокалом на край террасы и долго разглядывал Светлогорск у своих ног. «Придушив самость, – размышлял ублажённый Deutsche Spezialitaten, – легко согласиться с Дьяволом: всё-то тебе сверху валится, счастья и несчастья, как снег на голову. Свобода лишь в том, какую шапку нацепить. Свобода в выборе своего круга: люди, книги, музыка, фильмы, сайты. Признав приоритет предопределенности, честнее смотришь на мир и себя в нём. Правда – она с шипами, юмор – обезболивающее».
Писатель привычно занес мысли в ноутбук, в копилку, ещё не зная, когда и куда пристроит. Сюжетные линии по мере развития впитывали всё. За сверхъестественным, он не забросил обычное писательство, тоже вполне сверхъестественное, где всё берётся непонятно откуда. Параллельно с магическим островом вынашивался роман в жанре, который издательства именуют мистикой, а он называл магическим реализмом.
Сквозь виноградную оплётку продрались солнечные зайчики и улеглись, подрагивая, на дубовом полу террасы. Разнеженный писатель подставил зайчику бокал, тот засверкал и был испит до дна. Разнеженный продолжил кристаллизацию мыслей клавишами:
В чём суть моя? Их две, однако! Явная и скрытая. В явной царствует Ирод – эгоизм с плёткой желаний. Я, я, именно я помазанник мира! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, любуйтесь! Но всем плевать, сами метят в боги… Мир миллиардов богов – жуткое местечко для проживания. И был бы ад, коли не вторая, потаённая суть в человеке. Она противостоит Ироду, в ней правит Иоанн Креститель с генами отдачи. Впечатаны они Провидением в память: как отдавать без хитрости, без дальнего прицела на возврат с прибылью. Такая отдача рождает «нездоровое» с позиции эгоизма удовольствие: подарил и сам радуешься! Приятель уплетает твоё угощение, погружён в твой любимый фильм – опять радость. Помог человеку или животному и сияешь от чужого облегчения. С возрастом гены отдачи у порядочных людей всё чаще всплывают на поверхность сознания, активируясь обстоятельствами. И толчками меняют человека, через кризисы и инсайты. Ирод уступает Иоанну свою энергию, и изливается новая благодать.
Поставив точку, писатель сошёл с абстрактных вершин в низину текущего момента. Был вторник, день второй недели, сердце радовал новенький «Альпенхоф». И первый опыт анимации, вроде бы, удался!
Конец ознакомительного фрагмента.