Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?

Симаков Александр Петрович

Вырвавшись из огневого мешка, батальоны 1-й МВДБ отошли на север от Добросли. Гринев приказа не выполнил и ушел в другой район. Представители штаба фронта и командование 1-й МВДБ не имело сведений, чем были заняты подразделения 204-й ВДБ во время боя. Посланная разведка обнаружили по берегам реки Явонь роты и взводы 204-й ВДБ и установили с ними связь.

Десантники прорываются на юг

Тарасов понимает, что взять Добросли не удастся, и принимает решение двигаться на юг «демянского котла», как и предусматривалось указаниями командования фронта. На пути десантников лежали речки Чернорученка и Явонь. Укрепил ли их немец? Явонь рассекала «демянский котел» по диаметру и была для

лыжников серьезным препятствием. Крутые ее берега поросли густым кустарником и деревьями. Разведчики доложили, что южный берег Явони сильно укреплен: дзоты, танки вкопаны в землю, окопы полного профиля. Дорога вдоль Явони из Демянска в Старую Руссу содержится немцами в идеальном состоянии. По ней патрулируют бронетранспортеры, в лесистых участках располагаются заслоны в пять-семь солдат. По краям дороги снежные валы.

Батальон капитана Жука должен был нанести отвлекающий удар по Пенно, Старое Сахново и Пасеки. Когда противник увязнет в бою с Жуком, остальные силы бригады и роты 204-й должны мимо Бобкова двигаться на юг. Так и произошло. К полуночи одна рота овладела участком дороги в полкилометра длиной. Другая рота билась под Пенно. Подоспели немецкий танк и бронемашина из Малого Захода, грозя отрезать отряд Жука от района базирования на болоте Невий Мох. Потери росли. Связь по радио со штабом бригады прервалась. Небо светлело, ждали самолетов противника. А силы десантников угасали с каждой минутой. Жук понимает, что дорогу не преодолеть, и выполняет приказ комиссара Мачихина уходить в лагерь на болоте Невий Мох. Позднее наладилась радиосвязь, и комбат Жук получил подтверждение этого приказа.

После перехода дороги основные силы десантников вышли в район 3,5 км южнее Аркадова. Оттуда Тарасов докладывает штабу фронта, что в ночь с 24 на 25 марта в 21.00 атакует Игожево.

А перед боем за дорогу случилось следующее. Разведка 4-го батальона у лесной деревушки Пекахино обнаружила временную стоянку немецкой части. Были поставлены палатки, настроены шалаши и землянки. Чуть восточнее стояли хорошо оборудованные офицерские палатки с электрическим освещением. Очевидно, это был лагерь, отведенный с передовой части.

Налет десантников был дерзким и неожиданным. Горели брезентовые палатки. Вспучивались от взрывов гранат землянки. Под пулями падали полусонные гитлеровцы. Минеры подорвали пять автомашин и запасы боевого снаряжения. Была уничтожена замаскированная радиостанция и забраны продукты из офицерских палаток. По сигналу ракеты лыжники исчезли в лесу.

По приказу Тарасова Игожево штурмовали подразделения 204-й ВДБ, а 1-я МВДБ перекрыла подходы к деревне. Это было как бы искупление Гриневым вины за штурм Доброслей. Бой шел всю ночь. Противник понес очень большие потери. По воспоминаниям П.В. Шевлюк, свидетельницы боя: «…Я как-то ночью проснулась от крика и грохота. Стрельба на Добрине, на Марьевских нивах, в займище Трошнево, на буграх. …Они, родненькие, в белом все, на лыжах по улице, с горки, как ветром. Да палят из ружей, немчура пятится. А наши – из леса от Тараканицы, от Ользи, из Тарасова. До самого утра бой не утихал. …Горы немцев накосили, нарубили, как дров, весь день потом машинами убирали» [181] .

По словам бывшего партизана И.Ф. Москалева – в деревне были два генерала, смотались оба, когда наши напали на Игожево [182] .

«Валдай. Курочкину.

Вышли 3 км юго-западнее Игожево. Гринев приводится порядок после боя за Игожево. Ведем разведку Меглино, Старое Тарасово, Стар. Ладомиры, Ермаково. Движение затруднено – сильная оттепель. 25.03.42 г. Латыпов, Тарасов, Мачихин» [183] .

Отходя с боем из-под Игожева, роты и взводы 204-й ВДБ разминулись с группой старших командиров, общая колонна распалась. Те, кто нападал с севера, с ними и подполковник Г.З. Гринев, через Явонь ушли в старый район базирования. Остальные, во главе с комиссаром батальона Д.П. Никитиным,

ушли по лыжне 1-й МВДБ к озеру Гладкому, где и соединились с батальоном капитана И.Ф. Булдыгина.

Наши летчики определили, что подразделения Гринева находятся в районе восточнее Шумилова Бора. Им была оказана помощь продовольствием, часть людей вывезена на самолетах, в том числе и легко раненный в руку Гринев.

«Валдай. Курочкину.

13.00. 26.03.42.

Выступаем исходный район. Атакуем Меглино, Старое Тарасово в 1.00. 27.03.42 г. Тарасов, Мачихин, Латыпов» [184] .

По данным партизан и разведчиков бригады, в этих населенных пунктах, тщательно охраняемых гитлеровцами, склады боеприпасов, штабы тыловых частей врага. По неточным данным, там содержались и военнопленные.

Днем, накануне похода, установилась оттепель. К ночи занялась метель. Мокрый снег клещами цеплялся за лыжи. Уже на начальных километрах ребята выдохлись, перебои в питании давали о себе знать. Меглино и Тарасово были недалекими соседями, между ними протекал ручей Тимоховка. 4-й батальон атаковал Меглино, а 3-й – Тарасово. К деревне 3-й батальон прошел с двух сторон. Бесшумно были сняты часовые, без выстрелов заняты блокгаузы. Впереди было полукилометровое поле. Немцы с опозданием почуяли неладное. Взмыли ракеты сигнальщиков. С чердака каменного дома ударил пулемет. Были захвачены дома у околицы. Минеры успели перехватить рокаду, и на минах подорвался вражеский бронетранспортер. Была перехвачена дорога на Меглино, которое штурмовали десантники 4-го батальона. Противник отступал в соседнее село Строилово, которое примыкало к Тарасово. Там была возвышенность, с которой бил по наступавшим пулемет, потери были огромные. Западная часть Тарасово была захвачена десантниками, но к Строилову, где собрались главные силы немецких гарнизонов, штабные службы и охранные подразделения, десантникам пробиться не удавалось. Бой, начавшийся за полночь 27 марта, затянулся до утра, распался на отдельные очаги и очажки. Приступом брали каждый дом и перекресток.

Паника в гарнизоне гитлеровцев постепенно улеглась. Со стороны Пеньково и Бель и с севера подоспели подкрепления: легкий танк, бронемашина. Откуда-то начала бить артиллерия, шестиствольный миномет. Выстрелы утихли лишь к утру. Уцелел штаб немецкой пехотной части, десантники не пробились к каменному зданию, где были советские военнопленные. Когда бой закончился, немцы согнали местных жителей к силосным ямам. По словам свидетельницы событий Е.Ф. Ивановой, немецкий офицер сказал: «похоронить русских, смелого врага надо уважать даже мертвого». Было захоронено около четырехсот десантников [185] .

В Меглино немецкий гарнизон был растрепан в клочья: кого убили, кого ранили, кто сам убежал из деревни. Десантники обоих батальонов уходили в лес. Прилетела «рама». Вражеский летчик корректировал огонь артиллерии и тяжелых минометов.

Быстрые финские лыжники доносили по команде, что большинство советских парашютистов уже настолько выдохлись, что почти не способны обороняться. После боя за Меглино и Старое Тарасово поредевшие батальоны вышли к озеру Гладкому, севернее Ермаково.

Неудача под Черной

Прорываться через линию фронта с имеющимся большим числом раненых было невозможно. Поэтому было принято решение: раненых, не способных передвигаться, оставить на болоте Гладкое. По согласованию с командованием фронта обе бригады начали движения на юг, к предполагаемому месту прорыва. К этому времени обстановка с питанием была катастрофическая, личный состав голодал. Маскировочные халаты пришли в негодность, стало трудно скрываться от авиации противника. Было принято решение прорываться в районе деревни Черная, так как была получена радиограмма от генерала А.С. Ксенофонтова о том, что части 130-й стрелковой дивизии наступают в том районе.