Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»?

Симаков Александр Петрович

Особенно тяжело пришлось правофланговому 92-му стрелковому полку, который атаковал части 329-й немецкой пехотной дивизии. После гибели командира полка полковника Л.П. Кириллова командование принял на себя комиссар полка Я. Пиясис. Его умелые действия не позволили противнику заставить отступить полк с занимаемых позиций. В этих боях особенно отличился командир 2-й роты младший лейтенант Я.В. Вилхелмс. Будучи хорошим снайпером, он довел свой боевой счет, начатый под Москвой, до 116 гитлеровцев [196] .

21 июля 1942 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. После вручения награды он был принят И.В. Сталиным.

Несмотря на нехватку боеприпасов, артиллеристы наносили врагу чувствительный урон. Командир дивизиона майор К.А. Даудиньш во время посещения армии делегацией Монгольской Народной Республики был награжден монгольским орденом Боевого Красного Знамени.

Прорыв противника

в районе Соколово еще более осложнил положение дивизии. 2 апреля генерал Кузнецов решил отвести 201-ю стрелковую дивизию на одну линию с обороняющейся правее 364-й стрелковой дивизией, поскольку дальнейшая оборона по Холынье и Полисти теряла смысл и грозила окружением [197] . Отрыв от противника и отход (4–6 апреля) был осуществлен настолько умело, что противник обнаружил это только через два дня.

5 апреля группа Зейдлица нанесла очередной удар. Части 8-й легкопехотной дивизии, усиленные горнострелковым полком 7-й горнострелковой дивизии, попытались прорваться к Ловати по кратчайшему пути, вдоль дороги Онуфриево – Черенчицы (4 км южнее Рамушево). В жестоком трехдневном бою группа генерала Захватаева сорвала вражеский удар. Остатки егерей были отброшены за Редью. По свидетельству генерала Зейдлица, егеря потеряли 2500 человек. 5 апреля убит командир 62-й морской стрелковой бригады полковник В.М. Рогов и смертельно ранен командир 2-й гвардейской стрелковой бригады полковник Я.П. Безверхов.

Неудача прорыва к Ловати вынудила противника приостановить наступление по всему фронту. Наступившая оттепель, пасмурная погода и туманы исключали применение авиации. В боевых действиях наступила 10-дневная пауза. И наши, и войска противника использовали эту передышку для приведения в порядок войск, оборудования позиций и пополнения материальных средств.

На правый фланг 1-й ударной армии на острие вражеского вклинения по указанию Ставки 13–16 апреля была переброшена 397-я стрелковая дивизия полковника К.Т. Ильина. По решению генерала Кузнецова туда же были направлены 41-я и 47-я стрелковые бригады. Однако пополнить личным составом и вооружением части первого эшелона не представлялось возможным. По-прежнему не хватало боеприпасов, было мало танков, авиации, не хватало средств ПВО.

Трудности снабжения. Воздушный мост

Не смогли войска укрепить свои позиции в инженерном отношении. Талая вода заливала стрелковые ячейки, окопы, блиндажи. У бойцов шинели, валенки насквозь промокли, от переохлаждения опухали ноги, руки, многие болели воспалением легких, гриппом. Пополнить запасы материальных средств не удалось, так как пути снабжения с 26 марта оказались в зоне боевых действий. Нормальное движении по ним стало почти невозможным не только из-за ударов авиации, но и корректируемого огня артиллерии. С 4 апреля вместо станции Любница была определена новая станция снабжения – Осташков на железной дороге Бологое – Великие Луки. Новый тыловой район был совершенно не оборудован. Здесь среди лесов, болот, рек и речушек не было ни одной шоссейной или хотя бы улучшенной фронтальной и рокадной дороги. Таяние снегов разрушило зимники, и весь район северо-западнее Осташкова с низкими абсолютными высотами, мягкими торфянистыми почвами стал, по сути дела, недоступным для любого вида транспорта. Все автомобили, трактора встали, войска перестали получать боеприпасы, продовольствие, фураж. Все немногочисленные инженерные части и местное население прокладывали лежневки. Суточная норма расхода боеприпасов, установленная в 1-й ударной армии, составила 5 патронов на винтовку, 50 патронов на пулемет, 5 снарядов на орудие полковой артиллерии. Как вспоминает начальник штаба 129-й стрелковой дивизии, вся ее артиллерия могла расходовать только 18 снарядов в сутки, и то лишь в случае крайней необходимости. Не выдерживали отощавшие за зиму лошади. Ежедневно от каждого батальона снималась одна из рот или создавалась сборная команда, которая направлялась за 30–40 км на дивизионные склады. Люди слабели. Продуктовый паек сокращался.

Весьма показателен такой случай. Генерал И.Д. Захватаев наградил медалью «За боевые заслуги» бойца за то, что тот принес на себе суточный паек сухарей на взвод.

Для улучшения обеспечения продовольствием Ставка ВГК 15 апреля направила в распоряжение генерала П.И. Курочкина 15 самолетов ТБ-3 из состава авиации дальнего действия и 8 самолетов ПС-84 от Гражданского флота [198] .

Однако в полосе не было не только аэродромов, но даже пригодных для посадки площадок. Несколько полянок, расчищенных от кустарников, с полуболотным грунтом раскисли, и самолеты приземлялись на них похожие на мух, садящихся на лист клейкой бумаги. К доставке грузов были привлечены авиаполки, вошедшие в состав 53-й

и 62-й авиадивизий АДД. Доставка осуществлялась челночными рейсами с 16 апреля. Загруженные ТБ-3 взлетали с аэродрома Монино. На участке маршрута от станции Пола до места выброски пролетали на высоте 1000–1200 м по узкому коридору шириной 10–15 км, не раз подвергаясь обстрелам немецкими войсками, расположенными по обе стороны коридора. Прибыв к цели, самолеты снижались до высоты 150–200 м и выбрасывали груз в мешках с парашютной подвеской по выложенным сигналам из костров. Без парашютов груз сбрасывался с высоты 20–50 м. Иногда груз приходил в упаковке из высокопрочной бумаги: конструкторы и в военное время искали пути удешевления десантных операций. Посадку самолеты совершали на аэродроме подскока Хотилово. Заправлялись, загружались и вылетали вторично той же ночью. На аэродром возвращались уже с рассветом следующего дня.

Вспоминает Л.Н. Агеев, штурман самолета ТБ-3 79-го АП: «Снимали створки бомболюков, перекрывали проем веревками крест-накрест и на эту «сетку» наваливали мешки с продовольствием. Бортмеханик С.И. Бокун и его помощник Костя Голубев в полете вставали у проема с ножами наготове. Как только подлетали к точке выброса, по моему сигналу они разрезали веревки, и весь груз летел вниз. Только после расчистки в районе Поддорья площадки для полевого аэродрома положение несколько улучшилось. Самолеты, в том числе «дугласы» и четырехмоторные ТБ-3, стали прилетать большими группами, иногда до 60 машин за ночь. Авиация помогла армии продержаться до конца мая, когда стало возможным использование наземных коммуникаций».

20 апреля группа Зейдлица возобновила наступление, нанеся главный удар по войскам 11-й армии в направлении Борисово (Язвы), Рамушево. Ценой больших потерь противнику 21 апреля удалось выйти на берег Ловати.

Удар группы Эйке

Операция «Забортный трап» началась на рассвете 14 апреля. В состав группы Эйке входили части дивизии СС «Мертвая голова» и штурмовой полк 2-го армейского корпуса (полковник Ильген, позднее подполковник фон Борриз). Для формирования полка было взято по одному батальону из 12, 30 и 290-й пехотных дивизий, пятого мотоциклетно-стрелкового батальона и батальона 32-й пехотной дивизии. К этой группе относилась и боевая батарея эсэсовской дивизии, занимавшей позицию западнее Васильевщины. Командовал этими подразделениями обергруппенфюрер СС Эйке.

Им противостояли войска 1-го гвардейского стрелкового корпуса, боевые позиции которого протянулись от «балкона» до восточного берега Ловати. Южнее дороги Васильевщина – Омычкино оборону держали 52-я стрелковая бригада полковника Гузенок и, левее ее, 74-я отдельная морская стрелковая бригада полковника С.В. Лишенкова.

С рассвета и до 11.00 14 апреля авиация противника бомбила боевые порядки обеих бригад. «Штуки» шли группами до 15 самолетов. Наземные силы немцев вели себя спокойно по отношению к нашим частям, что дало возможность бойцам во время бомбежки находиться в укрытиях на своих позициях. После окончания авианалета немецкие подразделения пошли вперед двумя группами. Первая боевая группа отправилась от Учно на север, западнее Васильевщины, чтобы выйти на шоссе Бяково – Васильевщина. Вторая группа должна была захватить мост через приток Старовской Робьи западнее Бякова, но за 50 м перед противником наши саперы мост взорвали. Батальон 290-й пехотной дивизии наступал из Июдкино на северо-запад.

Места непроходимые, везде вода. Саперы построили плот, который унесло течением. К вечеру 14 апреля солдатам немецких ударных групп не удается достичь русских окопов. Как говорили сами немцы: «Успехов мало» [199] .

Из боевого донесения командира 52-й стрелковой бригады:

...

«15.04.42 г. …74 ОСБр, не выдержав наступления противника из направления Учны на Моклаково, своим правым флангом начала откатываться на Бяково…

Противник силами не менее стрелкового полка, при поддержке 4 тяжелых минбатарей, тяжелой артиллерии, 2 танков, бомбардировочной и штурмовой авиации в течение всего дня (15 апреля) атаковал боевые порядки бригады, нанося главный удар на Закорытно со стороны Июдкино и на Бяково, со стороны отметки 30.6. Части бригады отбили 4 атаки и, потеряв почти весь людской состав и матчасть от огня противника, не выдержав 5-й атаки, без моего разрешения отошли на рубеж: отм. 29.5, 30.4, опушка леса 700 м с/х Бяково. Обещанная помощь в лице 363 ПБ и танков к исходу дня (15 апреля) не подошла. К этому времени бригада имела по 6–12 бойцов в батальонах и 321 ПБ с 6-ю станковыми пулеметами».