День академика Похеля (сборник)
Шрифт:
— И совсем не обычных! — возразила Анна-Мария. — У нас тоже гены древних героев. Мама рассказывала, что мои предки были викингами.
— У них были глаза-лазеры? — оживился Стасик, шмыгнув носом.
— У них были корабли и большие железные ножи, они ими резали врагов.
— Круто! — кивнул Стасик с уважением. — А красный плащ-скафандр у них был?
— Сто процентов, — подтвердила Анна-Мария, немного подумав.
— А у меня предки славяне, — сказал Стасик. — Это герои?
— Конечно герои! Они сражались с викингами и ездили
— Коня мы сделаем, — кивнул Стасик и поморгал глазами чтобы высохли слезы, пока никто не заметил. — Не проблема коня сделать.
В это время комп пискнул.
— Ура! — подпрыгнул Стасик и прочел вслух: — "Геном адаптирован для развития в инкубаторе. Программа развития — скоростная. Установите яйцо в инкубатор и нажмите любую клавишу для записи генома в яйцо."
Анна-Мария бросилась на кухню и принесла здоровенное куриное яйцо размером с большую грушу. Стасик собственноручно укрепил его в гнездо инкубации и опустил крышку. Генокод переписывался долго, на инкубаторе поочередно мигали лампочки — сканер не сразу нашел в яйце материнское ядро, а затем еще долго выжигал случайных бактерий. Наконец комп пискнул и выдал сообщение о старте инкубации.
— О-о-ой! — разочарованно протянула Анна-Мария. — Целых девять недель?! Это же вечность! Почему не шесть дней?
— Вообще я установил самый скоростной режим, — Стасик тоже был озадачен. — Наверно, скорее нельзя. Человечек ведь сложнее хомки. Может, в моем инкубаторе было бы скорее?
— Ну да, щас! — обиделась Анна-Мария. — У меня седьмого поколения!
— Слушай! — насторожился Стасик. — А твои родители не заметят, что инкубатор так долго занят?
— Если я не буду приставать к папе, он сам не сядет конструировать хомок. Вот только лампочки…
— Мы заклеим лампочки черной лентой, — предложил Стасик. — Папа не заметит.
Этого дня Стасик и Анна-Мария ждали с нетерпением. Анна-Мария рассказывала, что иногда из глубины инкубатора доносятся постукивания и шорохи, хотя она не уверена. И вот этот день настал. После школы Стасик и Анна-Мария сели возле инкубатора и начали ждать. Наконец инкубатор щелкнул, как тостер, и крышка его чуть приоткрылась. Изнутри повалил теплый кисловатый пар. Стасик подскочил к инкубатору, распахнул крышку и отшатнулся. Анна-Мария выглянула из-за его плеча, и лицо ее тоже изумленно вытянулось. На подстилке камеры в склизких обломках скорлупы лежал крохотный ребенок. Он дернулся, всхлипнул, забил ножками и пронзительно закричал.
— Как мерзко визжит! — поморщилась Анна-Мария, зажимая уши. — Хомки так не визжат!
— Ну какой же это геро-о-ой… — разочарованно протянул Стасик, брезгливо тыкая пальцем. — Голый, сморщенный, весь в складках. Где плащ-скафандр?
Ребенок пищал, захлебываясь и, видно, останавливаться не собирался.
— Может его покормить надо? — задумалась Анна-Мария.
Стасик взял с полочки пакет «Хомкинкорма», вытряс на ладонь
— Что-то мы не учли, — пробормотал Стасик. — Что-то не учли. Сто процентов.
— Фу, мерзость, — поморщилась Анна-Мария. — Забери его к себе, а то мои родители придут скоро.
— К себе не могу, — покачал головой Стасик. — У меня бабка.
— Может, его отнести в зоопарк? — предложила Анна-Мария.
— Ага, тут-то нас из школы и выгонят!
— Думаешь, за это выгоняют? — Анна-Мария наморщила лоб. — Идея! Давай ему рот закроем и на чердак унесем? А ночью придумаем что делать? Ты сможешь ко мне ночью прийти?
— Смогу, наверно, — кивнул Стасик. — А чердак у вас не заперт?
Над городом висела большая луна — желтая и выпуклая, как глаз яичницы. Стасик снова выглянул из куста, свистнул и хотел было опять спрятаться, но тут на восьмом этаже приоткрылось окошко и высунулась знакомая челка. Анна-Мария помахала рукой и скрылась. А через минуту пискнул домофон подъезда — Анна-Мария открыла ему дверь. Стасик крадучись зашел в подъезд и поднялся на восьмой — вызывать лифт он побоялся.
Анна-Мария ждала его у квартиры. Поверх белой ночной рубашки она накинула зимнюю куртку, а на ногах у нее были шлепанцы.
— Что, так и пойдешь? — удивился Стасик.
— Если буду искать одежду, мама с папой проснутся. Пошли! — Анна-Мария решительно взяла его за руку, и они тихо зашагали вверх по лестнице.
Люк чердака был приоткрыт, стояла тишина. Из щели, сквозь клочья пыльной ваты и ржавые скобы, сочился теплый воздух, пахнущий летом, древесиной и голубями. Анна-Мария зажгла красный фонарик-светлячок, и они пролезли на чердак.
В дальнем углу стояла картонная коробка, и в ней на подстилке из мятых газет лежал ребенок. Глаза его были закрыты, а тельце в тусклом лунном свете казалось совсем синим. Анна-Мария посветила фонариком.
— Потрогай его! — сказала она шепотом.
— Сама потрогай! — прошептал Стасик.
— Боишься, что ли?
— Не знаю…
— Ну и потрогай!
Стасик осторожно склонился и положил палец на живот малыша. Живот был почти холодный.
— Может, укрыть его? — спросил Стасик. — Газетой?
— Он не умер? — Анна-Мария с любопытством осветила фонариком крохотное бледное личико. — Возьми его в руки!
— А чего я? — возмутился Стасик.
— Ну ты же у нас бесстрашный герой, Майор Богдамир?
Стасик шмыгнул носом, опасливо засунул ладони в коробку и вынул крохотное тельце.
— Дышит? — спросила Анна-Мария.
Стасик осторожно поднес тельце к уху.
— Не знаю, — сказал он. — Кажется, нет. Или дышит?
— Теплый? — Анна-Мария, не дожидаясь ответа, коснулась малыша ладошкой. — Чуть теплый. Смотри, смотри, кровь! Ему ногу голуби поклевали, бедный!