День Астарты
Шрифт:
— Ну, да, — Хелги кивнула, — Давай дойдем до последнего из них, и посмотрим.
Последнее из этих сомнительных шедевров плотницкого ремесла, судя по виду, было исторически первым. Почерневшие от времени опоры из бревен, возможно, помнили времена конкистадоров, да и большинство досок узкого настила выглядели не моложе столетия. Древний пирс уходил к округлым скалам — огромным валунам, торчащим в полусотне метров от берега, и огибал их так, что дальний конец не просматривался. Посреди пирса, рядом с парой деревянных лодок, играла компания чумазых детей.
—
— Может, этот Тапа-Того просто опаздывает? — предположила Хелги.
Один из детей, кажется, старший из компании, повернулся к ним, и крикнул:
— Сеньор и сеньора ищут самолет?
— Догадливый мальчик, — ответил ему Скалди, — А ты знаешь, где он?
Парнишка расплылся в улыбке, подошел поближе и протянул руку.
— Всего один американский доллар, и я покажу.
— Нет, дружок. Ты покажешь, и получишь доллар.
— А чего это я тебе буду верить на слово?
— Я выгляжу чуть-чуть солиднее, — объяснил Скалди.
— Поклянись, что без обмана, — потребовал парнишка.
— Клянусь главным клыком великого моржа, который живет на северном полюсе.
— Ладно, пошли…
Юный проводник повернулся и зашагал по скрипучим доскам в сторону валунов.
Казалось, что спрятать за этими камнями самолет попросту невозможно — но, тем не менее, он там был. На воде лежало нечто сине-зеленое, напоминающее приземистый спортивный автомобиль с округлыми обводами и двумя парами коротких широких крыльев: одной — по бокам, другой — поверх торчащего сзади киля. Дизайн аппарата завершали: пропеллер на обтекателе над крышей, и два поплавка, которые выступали вперед на манер клыков упомянутого Скалди великого моржа.
— Давай доллар! — строго потребовал проводник.
— Держи, Аль-Капоне, — гренландец протянул ему зеленую бумажку.
— Спасибо сеньор. Только ты чуть обознался. Я не Аль-Капоне, а Фуэрте Руэс.
— ОК, я запомню.
— Да, сеньор. Если еще чего-то надо найти, то сразу зови меня, — с этими словами, парнишка убежал, сжимая в кулачке законную добычу.
— Скалди и Хелги? — спросил сзади чуть вибрирующий баритон.
Гренландец и голландка одновременно обернулись и увидели сидящего на одном из валунов худого, невысокого но крепкого пожилого индейца (или малайца), одетого в широкие шорты и жилетку-разгрузку на голое тело. За плечами у него висела шляпа-сомбреро размером с велосипедное колесо. Гренландец поклялся бы вторым клыком великого моржа, что пять секунд назад этого человека тут не было.
— Это — мы, — подтвердила Хелги, — А вы…
— Тапа-Того, — перебил тот, — Мы кое о чем сговорились, точно?
— О полете в Гватемалу, — сказал Скалди, — Пуэрте Кецаль. Тысяча долларов США.
— Все правильно, — индеец кивнул, — Забирайтесь в тачку. Через два часа мы будем на Галапагосах, перекусим в Пуэрте-Айоро, а еще через два часа — в Кецале.
— Мы слышали, на Галапагосах проблемы с пиратами, — осторожно заметила Хелги.
— Уже никаких проблем, мертвые не кусаются, — ответил Тапа-Того,
Лететь с Тапа-Того было весело. Величайший авиа-рикша после Антуана де Сент-Экзюпери (как он объявил через минуту после взлета), знал самолет, как свои пять пальцев, поэтому не слишком отвлекался на управление. Основным его занятием в процессе полета была ободряющая болтовня с пассажирами. Они даже не заметили, в какой момент начали рассказывать пилоту о своих приключениях. Он умел слушать и вставлять иногда два-три слова, чтобы рассказчики ощутили его искренний интерес.
Приблизительно через час, когда события были изложены, пилот, от избытка эмоций, хлопнул себя по колену и восхищенно заявил:
— Классно вы отдохнули ребята! Познакомились, погуляли, и на войну посмотрели! А Галапагосы, это вообще призовая игра. Вы же в начале туда не собирались, точно?
— Да, — подтвердила Хелги, — Мы думали лететь обычным рейсом, из Ило в Манаус, а оттуда по домам, но из-за войны все расписания сбились…
— Так оно к лучшему. Я же говорю: Галапагосы. — Тапа-Того на секунду повернулся к Скалди, — Пуэрте-Айоро на острове Санта-Крус. Там центр Чарльза Дарвина, который придумал эволюцию, и маленький лес. Только я не знаю, он многоярусный, или еще какой-нибудь. Тебе, как экологу, виднее.
— А мы сможем там погулять немного? — спросил Скалди.
— Конечно! Если у вас есть время. Там и перекусить можно, в кафе. Слушай, а у тебя в Гренландии какой лес? Я слышал, там деревья такие, с иголками, растут на болоте.
— Можжевельник, — уточнил гренландец, — Вообще-то, это кустарник, а не дерево. Он растет на крайнем юге, где сравнительно тепло и нет льда. Не обязательно на болоте.
— А севернее у вас что-нибудь растет?
— Мох и лишайник. Для других растений слишком холодно.
— Тюю… — протянул рикша, — Когда ничего не растет, это невесело. Вот в Антарктиде делают купола. Кстати, научились у вас, северян. Вы это называете: «парник».
— Ты из Антарктиды? — удивилась Хелги.
Тапа-Того рассмеялся и снова хлопнул себя по колену.
— Нет, я канак-островитянин с Рапа-Нуи. А в Антарктиду иногда вожу пассажиров. В Пуэрто-Колибри и в Хоррор. В Хорроре огромный парник, — пилот даже на секунду отпустил штурвал и расставил руки, чтобы выразить размер «парника», — А в центре парника — маленькое озеро и бамбуковый лес, его вырастили для хороших эмоций.
— Я знаю, — Скалди кивнул, — Видел на сайте. Но это, в общем, не лес, а декоративная оранжерея. А лес — это естественная экосистема. Открытая.
— Если открыть, то все замерзнет, — возразил Тапа-Того, — Вот, если бы можно было повесить лабысло, как в Хорроре от ядерного реактора, только большое, тогда да…
— Лабысло? — переспросил Скалди.
— Да. Такое искусственное солнышко со смайликом. Его придумал в начале века один русский, Макс Фрай. Оно висело в небе над маленькой страной на берегу моря. Но в Хорроре маленькое лабысло, оно может греть только внутри парника-купола.