День-день!
Шрифт:
«Слепой протянул свою бледную немыслимо чуткую руку, понимавшую так, как понимают глаза. Он дотронулся до её лица, и она отпрянула. Его указательный палец ощутил шрам слева, на её челюсти и двинулся по нему легко, нервно, сверху вниз — в истерической радости. «Мари, — воскликнул он, крошка Мари! "
Какая чушь!.. Подумать только, что миссис Олдкирк всю жизнь уверена, будто Берт терпеть
Она услышала шаги на веранде, вскочила, выключила свет, оставив гостиную в полутьме. Она его встретит в прихожей… Ступила два шага, а когда хлопнула дверь, остановилась. Она увидела его в дверях, высокого и вальяжного. Он всматривался, наморщив лоб, в её сторону, и, кажется, не видел её.
— Мисс Рукер, вы здесь?
— Да.
Он зашёл в тёмную комнату, и она неуверенными шагами двинулась к нему. Он наклонился, они стояли друг против друга, наступила пауза. В проёме освещённой двери высился его огромный силуэт.
— Я хотел поговорить с вами, — произнёс он смущённо и мягко. Я ждал, пока мисс Лейвери пойдёт спать.
— Ах!
— Да… Я хотел извиниться перед вами. Это всё, наверно, вас сильно огорчило.
— Нет, ничуть, уверяю вас… Ни в малейшей степени.
Голос её ослабел, и она опёрлась рукой о край стола.
— Я не сомневаюсь, что это именно так. Простите меня, пожалуйста… Мисс Лейвери, вы знаете, — и он проглотил странный смешок: как будто хотел что-то сказать и не смог.
Что же за этим? Вдруг на неё нахлынула волна небывалого счастья.
— Я думаю, мне лучше завтра уехать, — сказала она, отведя глаза в сторону. — Думаю, так будет лучше.
— Вздор, дорогая моя мисс Рукер, и не думайте об этом… Зачем вам уезжать?
Сердце её колотилось так сильно, что она совсем перестала соображать, а лишь слышала, как оно бьётся тяжко и часто.
— Мне кажется, что так было бы лучше.
— Да почему же? Нет ведь никаких причин… Ни одной.
Она не ответила, и он продолжил:
— Такого больше не случится — вот это я вам обещаю!
Он опять засмеялся, но на этот
Мисс Рукер сделала неуверенный шаг, чтоб обойти его. Но он протянул руку. Рука сжалась на её запястье. Другой рукой он привлёк её к себе. Она отстранилась, но лишь чуть.
— Пожалуйста, — попросила она.
— Пожалуйста, что?
— Отпустите меня.
— Только, когда вы мне пообещаете.
— Что?
— Что вы останетесь здесь — со мной.
— Вы ведь знаете, что я не могу!
Она дрожала, и ей было стыдно сознавать, что его руки ощущают эту дрожь.
— Обещайте! — сказала он.
Она посмотрела вверх: его глаза были широки, темны, прекрасны и жаждущи.
— Хорошо, я обещаю.
— Вот и прекрасно! Чудная девочка… — Он не опускал её руку. — Я в долгу не останусь… Бог с ней, с мисс Лейвери.
— Вы в самом деле чудовище! — Она засмеялась, самообладание возвращалось к ней.
— Как, я? — Он просиял. — Ну, может быть, бываю таким иногда!.. А вы?
— А я — ужасная! — ответила она и отвела руку, очень медленно, неохотно. — В таком случае, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
На лестничной площадке она обернулась, чтобы взглянуть на него. Он улыбался, насмешливые глаза мерцали, и она улыбнулась в ответ… Боже! Как в сказке, просто как в сказке, просто сказка… Она заметила своё отражение в зеркале. «Глаза соблазнительницы»? Нет, просто красивые. Она никогда не была такой красивой, никогда… Может быть, он постучит к ней? Она заперла дверь… Она расчёсывала волосы, мурлыча: «Я сказал им, как ты…» Потом вспомнила о миссис Олдкирк в соседней комнате и замолчала. Бедная, бедная!.. Она забралась в постель и лежала тихо, улыбаясь. Ветер шептал в сетке, а сверчки пели всё громче. Им нравились жаркие ночи, вроде этой. Трень–трень. Мистер Олдкирк прошёл через прихожую… Милый высокий мужчина с милыми глазами, очень, очень милый мужчина!..
***
Перевёл с английского Самуил ЧЕРФАС