День гнева
Шрифт:
Она глубоко вздохнула, подумала, что надерёт Шуне шёрстку, когда отыщет поганца, и прыгнула...
От мёртвого тела отделился светящийся контур, оформился в точную копию хозяина. Голубая линия разреза пробежала по скальпу умершего, вскрыв черепную коробку. Одновременно, рядом с телом появилась объёмная проекция черепа ту.
— Вам ничего не кажется странным в расположении пазух? — НикИв поднялся и подошёл к Татьяне.
— Вот здесь, — она ткнула пальцем в верхнюю теменную пазуху.
У ту не было черепных швов, обеспечивающих подвижность костей при
— Такого образования нет ни у одной из знакомых мне рас. Как, впрочем, и кристалиновых костей!
— Каковы ваши предположения по поводу теменной пазухи? — профессор, не моргнув глазом, пропустил очередное упоминание о кристалине.
— Больше всего это походит на добавочный амортизационный отсек для мозга — условия обитания на Майрами, как я уже успела убедиться, суровые, и дополнительная защита мозга от ударов и сотрясений не помешает. — Татьяна вспомнила дворха, и её передёрнуло. Вот же порождение чьих-то кошмарных снов! — Либо пазуха имеет отношение к вестибулярному аппарату, поскольку массивная мышечная масса ту просто обязана быть идеально управляемой, иначе они не смогут оперативно реагировать на опасности окружающего мира.
— Вы рассуждали бы верно, если бы не одно маленькое «но». Что вам известно о репродукции ту?
Татьяна Викторовна пожала плечами.
— Дети Майрами бесполы. И это всё, что я знаю.
НикИв внимательно смотрел на неё.
— Я, пожалуй, не дам вам ответов… по крайней мере, пока! Завтра оканчивается очередной цикл репродукции. И вы воочию увидите, благодаря чему они поддерживают свою популяцию. А сегодня… мы пойдём поищем псевдотампа!
Татьяна кивнула, продолжая раздумывать над анатомической загадкой, загаданной профессором. Было бы у неё подключение к Э, изучила бы досконально череп ту, используя всю лабораторную мощь Лазарета и возможности общей инфосети.
— Вы сказали «пойдём»! Мы действительно пойдём, или опять будем «прыгать в пузырях»? — заинтересовалась она.
Очень уж хотелось внимательно рассмотреть место, в котором она оказалась. Несмотря на кажущую доброжелательность НикИва, её не покидало ощущение, что она поменяла одну клетку на другую. Ведь переместил же он её сюда против воли? Подверг опытам, опасным для психики?
— Прыгать в пузырях? — удивился профессор. — Это как?
— Я имею в виду эти ваши телепорты…
— Дом огромен, Лу-Танни. Вам не хватит нескольких лет по метрике Майрами, чтобы обойти его!
— А я могу совершать вылазки, коль уж вы определили мне место для пребывания?
— Вылазки?
— Гулять. Ходить. Разглядывать.
Отчего возникло ощущение, что воздух сгустился, не давая дышать?
— Можете, — с секундной задержкой ответил НикИв. — Вы всё равно не сможете попасть туда, куда я не хотел бы, чтобы вы попали! Следуйте за мной.
Татьяна даже не пыталась запомнить, в какую ячейку в стене они вошли, чтобы оказаться в маленькой тёмной комнате с круглым постаментом в центре, очень похожим на постамент в лаборатории.
— Как на вашей планете зовётся посмертный
— Ад! — выпалила Татьяна, и тут же задумалась над тем, что побудило её ответить так скоропалительно?
— Тогда добро пожаловать в ад Мак Кор, Лу-Танни! — усмехнулся проводник. — Вставайте в центр круга — там, куда мы отправляемся, будет холодно. Ваша одежда не спасёт!
Она повиновалась, с опаской поглядывая по сторонам. Спустя мгновение её лица коснулся сквозняк, а затем Татьяну укатала плотная невидимая плёнка. Впрочем, ощущение очень быстро исчезло, однако ей показалось, что воздух вокруг уплотнился.
Полупрозрачный шлюз запустил их внутрь, закрыл двери, посветил синим светом, от которого у Татьяны Викторовны заболела голова. А затем из открывшегося в противоположной части шлюза прохода дохнуло холодом.
Она зашла, оглядываясь по сторонам. И обомлела, разглядывая зал в форме яйца, поставленного на тупой конец, чей потолок, так же, как и в уже виденном ей раньше огромном помещении, терялся в мареве. Десятки тысяч разноцветных лент прорезали пространство сверху вниз, не пересекаясь, но иногда проходя в миллиметре друг от друга. Их края были загнуты внутрь, образуя блокираторы для множества уже знакомых Татьяне Викторовне прозрачных коконов, один из которых Ларрил когда-то обозвал транспортировочным боксом. Нет, не множества! Легионы тампов спали в «хрустальных гробах», превратившись из ярких помпонов в невзрачные коричневые комки. Взгляд Татьяны заблудился в лентах, представлявших собой то ли хранилища, то ли конвейеры. Им не было ни начала, ни конца — марево скрывало место, откуда они тянулись, до пола они не доходили — резко взмывали вверх, унося свою странную ношу обратно — в марево, и так до бесконечности!
Аукнулось в памяти сказанное когда-то Ту-Ропом: «…Мы, ту, знаем, что после смерти нет ничего, кроме бесконечных Коридоров Памяти».
Татьяна вздрогнула. Позабыв обо всем, сошла с подиума, ограничивающего зону у входной двери, и вошла в сказочный лес.
Что может быть по-настоящему вечным? Мир, в котором живёшь, меняется, оставаясь неизменным лишь в воспоминаниях. Небо может померкнуть, трава пожухнуть — а ты будешь помнить тот осколок голубого, упавший в осеннюю лужу, тот зелёный шёлк, что ласкал твои босые ноги много лет назад… Память… Только память может быть вечной, ибо формирует мир, что остаётся позади, когда мы спешим вперёд. Память человека. Память существа. Родовая память и память цивилизации… Вечная память!
Татьяна коснулась ладонью одного из прозрачных боксов. Спящее внутри существо никак не отреагировало на движение. Сердце пропустило пару ударов — где-то здесь находится её Шуня, насильно введённый в режим гибернации. И ей надо отыскать его… Тогда, возможно, она поймёт, как связать воедино анатомическую странность черепа ту, понятие «вечной памяти» и смешные меховые комочки, носящие название тампов.
Итак!
Она резко развернулась и вышла к терпеливо ожидающему НикИву.
— Мне знакома эта задачка — во многих наших легендах боги задавали её героям, желающим получить ответы на вопросы. Найти что-то в череде бесконечных подобий, да? Вы хотите, чтобы я нашла своего тампа?