«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г.
Шрифт:
— Такова, — развел руками Балан, — судьба многих молдавских мужчин, жены которых уехали на заработки.
— Вы совершенно правы, — покачал в руке обернутый в газету булыжник шофер, — сразу видно, что вы журналист, и держите руку на пульсе событий.
— Штамп, — поморщился Балан.
— Простите, — виновато сказал шофер.
И пошел к стажеру, глядевшему в воды Днестра. Резко размахнулся, и ударил в затылок. Андрей покачнулся, и упал было в воду, но подбежавший Балан ухватил тело сзади, и втащил на дорогу.
— Это
— Кой черт? — изумленно спросил журналист, — что вы делаете?
— А то вы не видите?! — огрызнулся шофер.
— Я не о нем, — бросил на землю тело стажера Балан, — я имел в виду: зачем вы не выкидываете и газету?
— А что я по-вашему, — зло бросил водитель, — читать буду, когда вам в очередной раз плохо станет?
— Логично, — подумав, ответил Балан, — а теперь давайте предадим тело несчастного земле.
— Нет, не могу, — испуганно замахал руками водитель, — и вам не советую!
— Это еще почему?
Водитель засопел:
— Вы ведь говорили ему, что мы с ним спустимся по Днестру до Бендер. Говорили?
— Ну, да.
— А ведь мы его закопаем здесь, получится, что вы — клятвопреступник.
—Действительно. Вот уж не подумал. Но, разве это так уж страшно, учитывая, что вы только что его убили?
— Нет, — не согласился шофер, — я не убил, а выполнил приказание. А вас за язык никто не тянул.
— Ладно, — согласился Балан, — не гореть же мне в геене огненной всю жизнь после смерти. Давайте, помогите-ка мне бросить его в машину.
— А это еще зачем? — удивился в свою очередь водитель.
— Довезем его вниз по Днестру до Бендер, а там — бросим. И обещание будет выполнено.
Стажер застонал и приоткрыл левый глаз. Водитель вздохнул, и стал заворачивать камень в газету. Балан страдальчески зажмурился, и отошел к машине. Водитель с презрением посмотрел ему вслед, и присел на корточки над стажером. После двух глухих ударов Дан вернулся к телу:
— Надеюсь, — иронически поинтересовался он у шофера, — на этот раз все?
— Вроде бы да, — растерянно ответил тот, — а ведь раньше получалось с первого удара. Это все отсутствие учений. Теряю квалификацию.
— Каких еще учений? — Балан закурил, присев на тело.
— Раньше мы каждый год выезжали на учения, — пояснил шофер, — ну, и отрабатывали, так сказать, учебные задания.
— Много народу пришил? — деловито брякнул Балан.
— Это неважно, — замкнулся шофер, — вечно вас, ботаников, на кровь и ужасы тянет… Эй, нет, нет! Не на меня, черт бы тебя побрал! На него!
Балан, проблевавшись на покойника, укоризненно заметил:
— Я, между прочим, человек нервный, потому что интеллигент. А теперь давайте бросим его в Днестр, и пусть спускается по реке к Бендерам. А если его найдут, свалим все на приднестровскую госбезопасность!
Шофер
— А знаете, — сказал в пути водитель, — из вас неплохой сотрудник получается. Только слишком жалостливый. Пока.
— Выпить хотите?
— Давайте.
Шофер выпил оставшийся коньяк, и закурил. Темнело.
— У меня еще есть, — осторожно сказал Балан. — Хотите?
— Вы настоящий товарищ, — закивал водитель, — давайте, конечно.
— А мы не разобьемся? — испугался Балан.
— Что вы. Машин на этой дороге нет, вожу я даже будучи пьяным хорошо, а если дорожную полицию встретим, все равно документы СИБовские. Отпустят.
— А неплохо, — развеселился Балан, — быть агентом, завербованным вашей организацией.
— Это точно, — рассмеялся шофер. — Ну, так где ваша выпивка?
— Вот, — протянул маленькую бутылку водителю Балан, — пейте на здоровье.
— Сначала вы, — сказал, собравшийся было хлебнуть водитель.
— Ну, вы и параноики в вашем СИБе, — рассмеялся Балан, и глотнул. — Видите? Жив, здоров.
— Пожалуй, действительно нервы сдают.
— А чего вы нервничаете? — фыркнул Балан, — человека, что ли, убили?!
Водитель от души смеялся, и пил. На мчащуюся по дороге иномарку неодобрительно глазели совы, засевшие в верхушках сосен. А ряды берез уже не были видны. Шофер объяснил Балану, что березы насажали здесь русские во время советской оккупации, чтобы вытравить память бессарабцев о настоящей румынской природе. Балан, выпускник националистического лицея имени Асаки, бровью не повел.
— Нет, все-таки хорошо, — вернулся к прежней мысли Балан, — быть сотрудником СИБ. Делай, что хочешь, а тебе за это ничего не будет! Или не так?
— Конечно, так! — весело согласился шофер.
Машина, сбавляя скорость, постепенно остановилась. Балан вышел, обошел ее, открыл дверцу со стороны водителя, и вытащил того, придерживая за голову. Из раскрытого рта шофера капала пена, он с ужасом понимал, что его отравили.
— Да, — печально сказал Балан, — а ведь опытные сотрудники уверяли меня, что старый трюк с губкой во рту не пройдет…
Водитель попытался что-то сказать, но передумал, и, скребя пальцами землю, умер. Балан присыпал тело опавшими и порыжевшими от жары ветками сосен, и позвонил.
— Господин майор?
— Вы все сделали?
— Да.
— Отлично. Возвращайтесь в город. Деньги — в каменной чашке-памятнике, у кинотеатра в центре города.
Балан покурил, и, весело напевая, вернулся в машине. Сев за руль, он расхохотался. Пролетевшая мимо сорока скосила черный и блестящий в свете фар глаз на корчащегося в железной коробке человека.