День не задался
Шрифт:
— Ну, так что, по поводу Mk. XIV? Нам требуется 16 машин для разведывательной эскадрильи.
Черчилль с Тэддером переглянулись. Было видно, как Черчилль не хочет это делать, но летчики, которые слышали пари, и уже его проиграли, и отдали проигранные деньги одному из летчиков, который поставил на меня, зашумели, что спор есть спор. Черчилль кивнул под одобрительные выкрики пилотов. А я, вечером, получил втык от Верховного за устроенный балаган. Пришлось и извиняться, и объяснять ему, что мы получаем совершенно новый "спитфайр" с двигателем 2200 лошадиных сил водяного охлаждения. Ради этого и старался. После этого на меня
— А ты откуда язык знаешь?
— Учил. И немецкий знаю, но хуже.
— Что еще англичане сказали?
— Да ничего такого, они больше спрашивали.
— Ты знаешь, кто такой Тэддер?
— Он представился: он – командующий РАФ. Только он что-то не в себе был. И взгляд какой-то отсутствующий, поначалу.
— У него жена погибла несколько дней назад. Должны были вместе прилететь.
— Тогда понятно.
— Слушай, генерал. Познакомься с ним поближе!
— Ну, хорошо, только где?
— Завтра, на переговорах. Иосиф Виссарионович! Разрешите я его задействую?
— Только без цирка, товарищ Титов! Ты ж, как-никак, Представитель Ставки и генерал, а ведешь себя, как мальчишка! — недовольно пробурчал Сталин.
Ночью не спалось: орали цикады, потом возник какой-то шум, я вышел на террасу второго этажа здания Посольства, покурить. Выигравший пари американец сунул мне пачку моих любимых сигарет "Кэмел", правда, без фильтра. Стою, облокотившись на парапет, смотрю, что происходит в одном из крыльев дома. Сзади чиркнула спичка, я повернул голову: Сталин прикуривает трубку, сзади кто-то из охраны.
— Что, не спится, товарищ Титов?
— Цикады орут, как…
— На юге всегда так. Вы сами откуда?
— Не помню, товарищ Сталин.
— Ах, да, извините. Президент Рузвельт переехал к нам в Посольство. Появились данные, что готовится покушение на лидеров союзников. Так что, проводить переговоры будем здесь. Главное для нас – это второй фронт.
— А он нам нужен? Он нужен был в 41-м, и в начале 42-го. Нужно расширение поставок, заводы, вакуумные печи, дюралюминий, связь, автомобили.
— Но открытие фронта оттянет на себя немецкие дивизии.
— Мне кажется, что ничего этого не произойдет. Как воевали сами, так и будем воевать. Эти ребята – мастера загребать жар чужими руками.
— А может быть, вы и правы, товарищ Титов. Цель Черчилля понятна: не пустить нас на Балканы, но мы уже фактически там! Как только сломали хребет люфтваффе, так и двинулись, хорошо двинулись. Вот только ломали долго.
— Да, товарищ Сталин, столько крови…
— Что мне в вас нравится, так это то, что людей бережете. С вами ведь прилетела ваша эскадрилья первого состава?
— Один новенький, с остальными я с начала августа 41-го. Ни одного не потерял из первого состава. Жаль, Макеева пришлось дома оставить. Надолго мы здесь? Дома дел полно.
— Нет, еще два-три дня. Когда вернемся, хочу ваших ребят посмотреть.
— Есть, товарищ Сталин. А я хочу "тандерболта" прокачать.
— Они их отказались поставлять.
— Поэтому и хочу узнать его слабые стороны.
— Думаете, что могут с Гитлером союз заключить?
— С ним? Нет. С тем, кто будет после него. Но против нас.
— Военный, до мозга костей, военный! Хорошо, товарищ Титов, прокачивайте, как вы выразились. Но, аккуратно. Вы еще дома нужны.
Тут подошел генерал Власик,
— Да, иду! До свидания, товарищ Титов. — Сталин уходил на переговоры с Рузвельтом.
Я еще постоял немного, потом ушел спать.
На переговоры пришлось надеть парадную форму и весь "иконостас". Кстати, американские военные были в полевой форме, а мы и британцы мучились в парадной. Жарко и неудобно. Меня все время раздражал стоячий жесткий воротник. Руки бы оторвал "дизайнеру". Большая часть авиационной части делегации уже видела меня на аэродроме, но я был в противоперегрузочном костюме и без знаков различия. Авиаторов, от нас, было двое, и оба молодые: Голованов и я. Сталин, почему-то, практически не взял с собой военных. Был Берия, несколько генералов НКВД, два полковника из Генштаба, и мы, с Головановым. Надел мундир, и опять себя почувствовал вешалкой для орденов. Переговоры проводились в конференц-зале посольства, мы выстроились вдоль одной из стен, делегации проходили мимо нас, нас всех представляли. Делегации были большими. Много военных и гражданских. Смотрели на меня, как на витрину. Я, по сравнению с ними, совсем еще ребенок: 25 лет еще не исполнилось, через полмесяца только. Черчилль, который вчера не расслышал, наверно, что я – генерал-полковник, недоуменно уставился на меня.
— Он же совсем мальчик! — сказал он Сталину.
— Один из лучших авиационных командиров нашей армии! И самый результативный летчик-истребитель.
— Да, как он летает, он вчера показывал. И сколько у него сбитых "джерри". Я даже и не подумал, что он такой большой начальник. Посылайте ваших людей в Гибралтар, генерал. Будут вам самолеты. Что не сделаешь для лучшего аса Объединенных Наций! — Черчилль протянул мне руку. Мы обменялись рукопожатием, и Черчилль перешел к Голованову, самому молодому маршалу союзников. Почти двухметровый Александр Евгеньевич просто нависал над небольшими по росту лидерами двух стран.
— А маршал Голованов лично бомбил Берлин. Еще в 41-м году, — сказал Сталин. Черчилль задал и ему несколько вопросов. А возле меня стоял Тэддер.
— Мне сообщили вчера о постигшем вас несчастье. Примите искренние соболезнования, господин маршал.
— Моя жена хотела присутствовать на этой исторической встрече. А я не смог убедить ее, что это небезопасно.
— Сбили?
— Нет, отказали двигатели на взлете. Некачественный бензин или диверсия. Я уже потерял сына на этой войне, теперь – жену. Я слышал, что сказал премьер. Самолеты вам будут переданы в Гибралтаре, дальше их погонят ваши летчики. Ближайшим конвоем будут отправлены запасные части в Архангельск. Мои ребята хотели бы встретиться с вами и вашими летчиками. Хотя это и не очень безопасно, говорят, что немцы буквально наводнили Тегеран диверсантами.
— Аэродром хорошо охраняется, но я живу здесь. Если мне разрешат отлучиться, то я готов организовать эту встречу. Что-то вроде обмена опытом. Но, скорее всего, завтра.
Практически, то же самое пожелание было высказано и американской стороной. Уже после начала переговоров, я подошел к Берия, и сказал ему об этом. "Действуй! Ты здесь уже и не нужен. Скажи Круглову, пусть выделит машину и охрану. И готовь людей, и технику!" – ответил он. В перерыв, я вышел из конференц-зала, нашел генерала Круглова и передал ему распоряжение Берия.