День освобождения Сибири
Шрифт:
Оно открыло своё первое заседание 20 апреля в актовом зале университетской библиотеки. Инициаторами созыва демократического форума стали томские областники в союзе с молодыми революционными партиями. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что председателем Томского губернского народного собрания избрали видного сибирского автономиста Пётра Васильевича Вологодского, а двумя его товарищами (заместителями) по президиуму стали: эсер, младообластник Михаил Шатилов и социал-демократ (меньшевик) Александр Наумов. Ну а место почётного председателя Собрания с всеобщего одобрения занял сам Григорий Николаевич Потанин. Дальнейшие комментарии уже излишни, что называется.
Тринадцать (несчастливое число) своих представителей удалось провести в Губернское народное собрание и томским кадетам, среди них оказались: вернувшийся несколько месяцев назад из минусинской ссылки Александр Васильевич Адрианов и известный нам уже сибирский книготорговец Пётр Иванович Макушин. Сибирские кадеты, кстати, в период с 30 апреля по 2 мая провели в Томске 1-й общесибирский съезд, на котором приняли решение, не дожидаясь указаний из столицы от ЦК партии, на этот раз полностью поддержать областников
Причём кадеты Восточной Сибири пошли ещё дальше и предложили учредить на территории края не просто отдельно взятую автономную область, а целую федерацию автономных областей, а также — и принцип нескольких дум для Сибири. Таким образом, они предполагали автономию ещё как минимум и для Восточной Сибири в рамках Российской федерации.
Теперь, когда даже местные представители правящей на тот момент в стране политической партии одобрили начавшийся процесс, последнее и решающее слово по вопросу о сибирской автономии должно было сказать Томское губернское народное собрание. С 20 апреля по 18 мая проходили его заседания, на которых обсуждались, среди многих других два главных вопроса: формирование структур губернского самоуправления и созыв в Томске общесибирского съезда областников. Из избранных пятисот делегатов на Собрании смогли присутствовать только триста, 60 % из их числа составляли члены и сторонники партии социалистов-революционеров [41] . Получив такой значительный перевес, эсеры в союзе с социал-демократами — большевиками и меньшевиками, — действовавшими тогда ещё в рамках одной объединённой партии, настояли на том, чтобы лишить правительственного комиссара Зубашева всех его полномочий. По сути, состоялся маленький политический переворот в пределах одной отдельно взятой губернии, правда напомним, самой крупной из всех восточных [42] , в которой проживало в революционном 1917 г. треть всего населения Сибири и Дальнего Востока.
41
Поэтому в числе транспарантов и флагов, украшавших зал заседания Собрания, преобладали красные кумачовые тона — цвета социальной революции, а среди знамён выделялось главное эсеровское с надписью «Земля и Воля».
42
Территория современных Томской, Новосибирской и Кемеровской областей, а также Алтайского края и Республики Горный Алтай (не слабо так!).
И дальше всё пошло по нарастающей. Вместо отправленных в отставку одновременно со своим правительственным комиссаром старых новых чиновников губернской администрации Народное собрание проголосовало за абсолютно новый, собственный состав территориального управления, названного исполнительным комитетом губернского Народного собрания, президиум которого возглавил всё тот же выдвиженец Первой революционной волны адвокат Борис Ган. В завершение этого делегаты форума официально выдвинули кандидатуру Бориса Гана ещё и на должность нового губернского комиссара, о чём был направлен соответствующий запрос в Министерство внутренних дел Всероссийского Временного правительства. Там, надо полагать, с большим неудовольствием рассмотрели данное ходатайство, доподлинно узнав ещё и о том, что вообще происходило тогда в неофициальной столице Сибири. И то, что в любое другое время вызвало бы немедленную и сугубо негативную ответную реакцию, теперь, в условиях когда у правительства и без того хватало трудных проблем, к удивлению многих, обернулось практически полным и безоговорочным принятием всех новых инициатив томских вольнодумцев. В частности, — утверждением Бориса Митрофановича Гана, официально с 7 июня, в должности томского губернского комиссара.
Вместе с тем уже через некоторое время Временное правительство сумело предпринять целый ряд контрмер, направленных против политических нововведений томских «радикалов». Так, 17 июня вышло в свет так называемое Временное положение о земских учреждениях на территории Сибири и прилегавших к ней районов Степного края. На основании данного постановления теперь не только разрешалось, но и в обязательном порядке предписывалось провести за Уралом в ближайшие месяцы выборы в волостные, уездные, областные и губернские земские собрания, а также осуществить перевыборы городского самоуправления, то есть городских дум. После этого предполагалось передать избранным органам всю административную власть на местах. А до того момента она должна была находиться в руках правительственных комиссаров и назначенных ими чиновников. Исполкому же Томского Народного собрания, а в других городах — сохранившимся ещё революционным комитетам общественной безопасности в столь же категорической форме предписывалось заняться на переходный период организацией земских выборов, а также сбором налогов на подведомственной им территории, и всё… Ну и, наконец, тем же следом, а точнее в тот же самый день 17 июня вышло ещё одно постановление Временного правительства — о выводе из состава Томской губернии нынешней территории Алтайского края, где проживала подавляющая часть столыпинских крестьян-переселенцев, являвшихся самой неспокойной (бунтарской) частью сельского населения тогдашней Сибири. Таким образом, в сфере влияния непокорных томских эсеров формально остались теперь только крестьяне-переселенцы из Мариинского уезда [43] .
43
Именно на базе мариинской партийной группы томские эсеры в 1917 г. и создали главным образом костяк своей организации. Поскольку до Февральской революции освободившимся из заключения революционерам категорически запрещалось селиться в университетских центрах,
В актовом зале университетской библиотеки (оборудованном в настоящий момент по последнему слову информационных технологий для приёма в Томске правительственных и иностранных делегаций) 16 мая 1917 г. за два дня до официального закрытия первой сессии Томского губернского Народного собрания дали старт и очередному этапу в развитии областнического движения Сибири. Губернскому исполнительному комитету делегаты народного форума поручили — в ближайшее же время созвать в Томске Общесибирский съезд автономистов для детальной разработки основных положений областного самоуправления Сибири. Все эти наработки в обязательном порядке планировалось вынести впоследствии «на рассмотрение Учредительного собрания Российской республики». Отдельное постановление Народного собрания касалось и организации Сибирской областной думы, по поводу которой была принята следующая резолюция:
«Сибирь, ввиду своей географической обособленности от Европейской России, ввиду своей обширности и совершенно особенных этнографических, климатических и некоторых других местных условий должна получить право самого широкого самоуправления.
Не нарушая своей органической связи с Российской Республикой, Сибирь должна иметь свою Всесибирскую Областную Думу, которая будет издавать законы, касающиеся внутренней жизни Сибири; в общегосударственных же вопросах Сибирь будет подчиняться общероссийским законам».
Михаил Шатилов, избранный на съезде одним из товарищей (заместителей) председателя Томского губернского исполкома, стал, собственно, куратором данного проекта. А для непосредственного исполнения выдвинутого Народным собранием поручения по личному распоряжению Бориса Гана была создана специальная организационная комиссия во главе с молодым томским эсером Евгением Захаровым. Не откладывая дела, что называется, в долгий ящик, члены созданной комиссии приняли решение — созвать Общесибирский областной съезд уже в августе 1917 года. В соответствии с этой инициативой от имени исполкома Томского Народного собрания в адрес комитетов общественной безопасности 10 крупнейших городов Сибири и Дальнего Востока (Тобольска, Омска, Семипалатинска, Красноярска, Иркутска, Читы, Владивостока, Благовещенска, Якутска и даже Петропавловска-Камчатского) 22 июня 1917 г. были направлены официальные телеграфные сообщения, в которых говорилось буквально следующее:
«Томское Губернское Народное Собрание, являющееся выразителем воли четырёхмиллионного населения губернии, постановило созвать в Томске Общесибирский Областной Съезд по вопросам организации областного самоопределения Сибири в форме Сибирской Областной Думы. Общегубернский Съезд председателей городских и уездных комитетов постановил включить в программу съезда, дополнительно, вопросы местного самоуправления, продовольствия, снабжения, промышленности, торговли, транспорта, административное разделение на губернии, демобилизации войск, и выборы в Учредительное Собрание. Губернский Исполнительный Комитет, на основании изложенного, назначает областной съезд в Томске первого августа по упомянутой программе, предлагая всем упомянутым комитетам или учреждениям, их заменяющим, избрать своих делегатов на Съезд, не более двух от каждого, за счёт пославших их организаций. Томский Комитет просит передать это предложение всем упомянутым комитетам по губернии, а также сообщить заранее, будут ли посланы делегаты. По вопросам самоопределения Сибири желательно присутствие в качестве сведущих лиц представителей общественных организаций. Ввиду существенных недостатков правительственного проекта о земстве Сибири просим Вашего согласия по телеграфу для возбуждения ходатайства об отсрочке введения земского положения и передачи его на обсуждение губернских организаций Сибири» [44] .
44
Исходя из последнего предложения, можно сделать вывод, что противостояние томских революционных демократов с центральными властями по поводу земской реформы в Сибири всё ещё продолжалось.
Одновременно с этим по всему региону Сибири и Дальнего Востока для всеобщего обсуждения распространили проект Томского Народного собрания об основных положениях федеративного устройства России. В предложенном проекте проводилось четкое разграничение компетенций центрального и местного законодательных органов, что должно было послужить основой не только для будущей конституции Сибирской автономной области, но и для конституции вообще всей Российской федерации.
Итак, ровно через 12 лет после первой конференции сибирских автономистов в том же августе месяце и в том же самом городе должно было состояться теперь новое, ещё более представительное совещание областников с довольно широкой политической, экономической и социальной программой. Свежее и определённо здоровое дыхание великой русской революции чувствовалось во всех этих начинаниях сибиряков.