День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Отлично! — Беркут кивком указал стоявшему рядом Тохтырбекову на укрытый в ангаре самолет: — Это «Цессна» Модель 208 «Караван»! Берет почти полторы тонны груза или дюжину пассажиров на борт, и может пролететь с этим тысячу семьсот верст! И может сесть и взлететь с любого пятачка, точно как наш Ан-2! И, судя по всему, это не просто «извозчик»!
Беркут указал на торчавший под фюзеляжем шар гиростабилизированой прицельно-поисковой системы:
— Низкоуровневая телевизионная камера, совмещенная с тепловизором и лазерным дальномером. Такая же система, как на беспилотных разведчиках «Предейтор».
— Есть! О, командир, — партизан увидел идущих со стороны офисного здания людей. — Парни, похоже, уже закончили!
Когда Илья Карпенко, тащивший на себе то терявшего сознание, то вновь приходившего в себя Заура Алханова, подбежал к ангару, тяжело дыша, американец уже устраивался в пилотском кресле. Севший рядом Тохтырбеков, окинув взглядом приборную панель, на которой вместо привычных циферблатов красовались широкоформатные дисплеи, присвистнул:
— Нет, ни хрена на Ан-2 не похоже! — А затем, перейдя на английский, приказал американцу, для верности продемонстрировав свой семнадцатизарядный «Глок»: — Запускай движок! Идем в сторону границы кратчайшим курсом!
Пилот, руки которого ощутимо подрагивали, коснулся поочередно нескольких переключателей, и турбовинтовой двигатель Pratt Whitney Canada PT6A-114А ожил, проворачивая лопасти воздушного винта. Стоявший у распахнутой широкой двери пассажирского отсека Тарас Беркут крикнул сквозь рокот турбины, набиравшей обороты:
— Что у вас случилось?
— Заур ранен, — сообщил Карпенко. — Картечью, в упор!
— Вот дерьмо! — Беркут сразу, с первого взгляда понял, что дело скверно, и все же приказал: — Давай его на борт! Вколи промедол! Немедленно взлетаем!
Дождавшись, когда Карпенко и Алханов окажутся внутри, командир диверсантов подтянулся, вбрасывая тело в проем люка и захлопнув за собой створку. Самолет чуть качнулся, выруливая на взлетную полосу, и начал быстро разгоняться. Беркут, опустившись в удобное кресло, произнес, обращаясь к своим спутникам и даже не повышая голос — звук мотора практически не ощущался в хорошо изолированном салоне:
— Все, бойцы, задание выполнено! До границы рукой подать! Через полчаса будем в Мексике, а оттуда — домой, в Россию! Заур, ты держись! Найдем доктора, вытащим из тебя свинец, заштопаем — будешь как новый!
Но раненый партизан, безвольно откинувшись на спинку кресла, не слышал обращенных к нему слов, потеряв сознание от боли. Земля со всеми ее проблемами начала отдаляться с каждым набранным метром высоты, а вместе с ней, казалось, исчезают, превращаясь в пустяки, все проблемы. Напряжение не прекращающейся погони схлынуло, на смену ему пришла усталость и сонная одурь, и, чувствуя это, Беркут жестко произнес
— Не расслабляться! Эти полчаса еще нужно продержаться, пока мы во враждебном небе!
«Цессна» тем временем бодро карабкалась вверх, под облака, благо, нынешняя нагрузка была почти неощутима
— Песчаная буря! Может засориться воздухозаборник!
— Сможешь пройти над ней? Набирай высоту!
Пленный, закусив нижнюю губу, только молча кивнул, потянув на себя рычаг штурвала и заставляя самолет круто задрать нос. Продолжая набирать высоту, «Цессна», унося в себе четырех партизан, летела курсом на юг, а в это время эхо выстрелов, едва стихших на базе Пограничной охраны, уже докатилось и до Вашингтона. Ворвавшийся в кабинет главы Министерства внутренней безопасности агент с порога сообщил:
— Террористы в Аризоне. Напали на аэродром, перебили всех, кто там был, и угнали самолет. Только что получили записи камер наблюдения, сэр. Это точно русские! Их главарь засветился!
Уильям Голдсмит подскочил в кресле от неожиданности:
— Как это могло произойти?!
Они протаранили ворота, прошли по аэродрому, расстреливая всех, кого видели! Там было двадцать два человека, не выжил никто! Настоящая бойня, сэр! Сейчас они летят на юг, к мексиканской границе!
— Самолеты ВВС должны быть в воздухе.
— Звено F-16 патрулирует воздушное пространство над Финиксом, сэр! Они смогут перехватить террористов!
— Пусть заставят их сесть! Нам нужна информация! Ублюдков нужно взять живыми, черт возьми! Они могут знать, где третья бомба!
Пилоты истребителей F-16C «Файтинг Фалкон», описывавших круги над пригородами столицы штата, получив приказ, немедленно изменили курс, не задавая лишних вопросов. Преодолев звуковой барьер, пара истребителей мчалась на юг, к границе, и вскоре на экранах радаров яркой точкой вспыхнула отметка цели.
— Вижу противника, — сообщил командир пары. — Пятьдесят миль севернее линии границы, идет на высоты восьми тысяч футов!
— Перехватить цель и принудить к посадке! На поражение не стрелять!
— Принял, диспетчер! — Пальцы пилота коснулись приборной панели, отключая предохранители бортового оружия, и, переключившись на частоту ведомого, он приказал: — Берем ублюдка в клещи! Заходи справа, я — слева!
Когда прямо перед носом «Цессны» промчался стремительно истребитель, американец, сидевший за штурвалом самолета, вскрикнул от неожиданности, дернув на себя штурвал. Самолет качнуло, и Тохтырбеков, не покидавший кабину пилотов, крикнул:
— Спокойно! Не дергайся!
По курсу «Цессны» повисла нить трассеров, словно отсекая путь к бегству. Пара истребителей, демонстрируя ракеты «воздух-воздух» на подвеске, кружила, будто готовясь таранить захваченный партизанами самолет, выпуская впритирку короткие очереди из бортовых пушке «Вулкан» М61. Снаряды пронзали воздух все ближе и ближе, а радиоэфир наполнился отрывистыми фразами команд.
— Хотят, чтоб мы сели, — сообщил Тохтырбеков протиснувшемуся в кабину командиру.
— К черту! Курс не менять! Снижайся, — вдруг приказал Беркут американцу, бледневшему и вздрагивавшему всякий раз, когда за бортом вспыхивали багровые росчерки трассирующих снарядов. — Укроемся в буре! Мы прорвемся!