День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Приготовься, взлетаем на форсаже, — предупредил его включившийся в бортовое переговорное устройство комполка. — Что с оружием?
— Четыре Р-60 и полный боекомплект к пушке!
— Черт! — Пилот хлопнул ладонью, обтянутой прочной тканью перчатки, по борту. — Придется ввязываться в ближний бой!
Спаренные турбины Д-30 взвыли, набирая обороты. Пилот перевел рычаг управления двигателями в положение «форсаж», и из сопел вырвались длинные языки пламени. Тяжелый истребитель резко сорвался с места, так что внезапно навалившаяся перегрузка вдавила тела летчиков в кресла. Налившейся
— Право двадцать групповая цель, — сообщил оператор, когда луч бортовой РЛС «Заслон» коснулся плоскостей и оперения уходящих в сторону океана вражеских самолетов. — Дальность сорок. Сигнал слабый, похоже на беспилотники!
— Принял! — Командир полка отклонил штурвал, доворачивая мчавшийся быстрее звука «миг» на цель, еще скрытую во мраке. — «Ноль-пятый», держись сзади, будешь отгонять «косых» от хвоста!
Два истребителя бесшумно мчались над погруженными в темноту сопками, опережая звуковую волну, отражавшуюся от их склонов. Командир экипажа уже держал палец на кнопке пуска, дожидаясь разрешающего сигнала от бортовой ЭВМ «Аргон». Противник, нанесший внезапный удар, был все ближе, и явно не стремился принять бой.
Системы РЭБ японских истребителей «Лайтнинг» перехватили излучение русских радаров, ответив направленными импульсами шумовых помех. Лейтенант Фудзита, державший свой самолет на малой высоте, услышал в наушниках чуть искаженный помехами голос командира:
— Гайдзины на хвосте! Разворот сто восемьдесят градусов! Радары включить!
«Лайтнинги», оснащенные двигателями с изменяемым вектором тяги, развернулись практически на месте. Импульсы РЛС AN/APG-81 отразились от фюзеляжей приближавшихся русских самолетов, и командир звена, увидев две отметки, приказал:
— Разомкнуть строй! Дракон-один, Дракон-два, выпустить ракеты! Прикончите их!
Лейтенант Фудзита Масао не сомневался в исходе боя. Он находился в кабине самого современного истребителя, оснащенного лучшими системами обнаружения и несущего наиболее совершенное из существующего оружие. И какими бы отчаянными бойцами не были преследовавшие их русские, абсолютное техническое превосходство не оставляло им никаких шансов.
Палец пилота утопил кнопку на боковой рукоятке управления, и из боковых отсеков выскользнули две ракеты «воздух-воздух» AIM-120 AMRAAM. Расстояние до русских самолетов не требовало наведения ракет с борта истребителя, активные радиолокационные головки самонаведения захватили цели, и через несколько секунд в далеко впереди, над самым горизонтом, сверкнули вспышки взрывов.
— Один уничтожен!
Пилот истребителя с бортовым номером «ноль-пять» попытался уклониться от атаки, но «умные» ракеты повторили его маневр. Поток шрапнели, которой были начинены их двадцатидвухкилограммовые боевые части, разлохматил обшивку, добираясь до топливных баков и двигателей. Охваченная огнем крылатая машина врезалась в вершину сопки, и яркая вспышка на несколько мгновений рассеяла тьму. Тела летчиков, слившихся в единое целое со своей боевой машиной, распались пеплом
МиГ-13 командира полка метался в ночном небе, преследуемый еще двумя ракетами. Пронзительный визг системы предупреждения СПО-15СЛ заставил оператора включить бортовую станцию РЭБ, и одна из японских ракет, «ослепленная помехами», промчалась мимо, заставив вцепившегося мертвой хваткой в рычаги управления пилота выругаться от облегчения.
— Сбрасывай отражатели!
Ворох ложных целей, рассыпавшихся позади мчавшегося над сопками «мига», обманул ГСН второй ракеты, ушедшую в сторону.
— Не вижу цель! Где они?!
Экран РЛС «Заслон» не показывал ничего, кроме колышущегося марева помех, наведенных системами радиоэлектронного подавления японских истребителей. Но МиГ-31 имел и другие, не менее эффективные средства обнаружения целей. Бортовой теплопеленгатор 8ТП выдал направление на находящийся в воздухе источник инфракрасного излучения, который не мог быть ничем иным, кроме как вражеским самолетом.
Крылатые машины, маневрировавшие в ночном небе, едва не столкнулись, на огромной скорости промчавшись мимо. В какой-то момент их разделяло не более двух десятков метров, и командир полка, успевший рассмотреть нечеткий силуэт, удивленно воскликнул:
— Какого черта?! Это что, «Раптор»?
— Американцы?! Не может быть!
Истребитель F-35B «Лайтнинг», действительно имевший некоторое внешнее сходство с более тяжелой машиной пятого поколения F-22, исчез во мраке, но темнота не была препятствием для авионики русского МиГ-31 и головок самонаведения его ракет. Выполнив разворот на пределе возможностей вовсе не предназначенного для маневренного боя перехватчика, русский пилот выпустил вдогон противнику залпом все четыре ракет Р-60М, подвешенные попарно на подкрыльевых узлах подвески с шести километров, практически в упор. Огненные стрелы вонзились в фюзеляж японского самолета, и тот, рассыпаясь в воздухе на куски, огненным градом рухнул в тайгу.
— Один есть! — Командир полка, провожая взглядом пылающую вражескую машину, оскалился в довольной улыбке.
Лейтенант Фудзита на экране радара видел, как две отметки воздушных целей сблизились, и затем одна из них, обозначавшая одну из своих машин, исчезла. Он не мог ничего знать о судьбе пилота, но ближний воздушный бой на околозвуковых скоростях практически не оставлял времени на то, чтобы покинуть обреченную машину, и даже бортовой компьютер мог среагировать с опозданием. Не колеблясь, Масао направил свой «Лайтнинг» вслед русскому, быстро сокращая дистанцию.
Проецируемое на забрало летного шлема, которое являлось экраном нашлемной системы целеуказания HMDS, мерцающее прицельное кольцо замкнулось вокруг силуэта русского истребителя, и перед глазами японца вспыхнул символ, обозначающий разрешение на открытие огня. Когда расстояние между самолетами уменьшилось до полутора километров, Фудзита Масао утопил гашетку. Подвешенная под фюзеляжем четырехствольная пушка GAU-22/A выпустила во тьму поток снарядов, но русский пилот успел выполнить маневр, и очередь прошла впритирку у левого борта, не задев истребитель.